– Ой, всё! Санитарная остановка! – изнемогающий чёрт коснулся сразу двумя задними лапами посадочной лесополосы – словно поцеловал – и, раскинув передние, со всей коллективной дури – прибавьте намертво вцепившегося Вакулу – воткнулся рогами по самый лоб в близстоящий вековечный дуб.
Кузнец, получивший напоследок мощнейший удар чертовским затылком, несколько секунд безуспешно пытался преодолеть гравитацию.
– Рожу свою бестыжую отверни, – прогнусавил чёрт, сопроводив просьбу немедленным исполнением.
Возглас долгожданного облегчения на несколько секунд гармонически переплёлся с шуршанием рассекаемой прикорневой почвы. Развернувшись, чёрт критически осмотрел нанесённый Вакуле урон. Пассажир явно находился в дебрях подсознания. Пара коротких шлепков по щекам поочерёдно распахнули сначала левый, затем правый глаз. По-детски круглое удивлённое лицо Вакулы, как будто случайностью природы, раньше всякого срока награждённое густыми чёрными усами затмил примерно равный по объёму кулак, несущийся навстречу со скоростью курьерского экипажа.
– Хороши манеры! – плаксиво промямлил бес, хватаясь за повреждённый глаз, – чуть чего – так сразу в морду! Ничему Москва не научила!
– Москва не научила, зато я щас научу! – громыхнул Вакула. – Быстро спину подставляй да неси до деревни!
– Ещё чего изволите-с?! – в притворной угодливости скривился чёрт. – Мне тебя таскать – спина не казённая! Хош – сам пешком иди! Как раз к Ишачьей Пасхе доволындаешь! А я тут преспокойненько сяду и буду рекреацию проводить. Я теперь – лицо пострадавшее.
– Куда идти-то? – озадаченно почесал голову Вакула. Бросил взгляд на оба своих некогда красных блестящих сапога, теперь покрытых плотной запёкшейся коркой грязи, в молчаливом ожидании каши.
– Да и не дойду я с такими набутками…
– Эх, несмышлёный, пошуруди за пазухой-то! – осклабился чёртов сын.
– Ты на что, бесовская морда, намекаешь?!
– А на то и намекаю, что черевички Оксанки твоей непростые будут, а волшебные. Дай сюда, – чёрт протянул мохнатую лапу.
– Волшебные? – изумился кузнец, разглядывая зазнобину обновку.
– Раз-два-три! Три-два-раз! – прогнусавил рогатый, совершив несколько взмахов над черевичками, – всё, одевай…
– Че-е-е-его-о-о-о? – разгневанно протянул Вакула, на глазах превращаясь в громадный налитый спелой ненавистью помидор.
– Та-а-аво-о-о! – передразнил бес. – Мне, знаешь, как легче станет громадину твою тащить!
– Я тебе боты бабские носить должен!
– Никто никому ничего не должен. Свои каблуки глянь – повыше черевичкиных будут. К тому же, кто нас тут с тобой разглядит? Иначе не долетим.
