Саманта выглянула из кареты. Над провинциями Ивилора сгустилась ночь, а луна сияла так ярко, будто лунные феи водили вокруг нее хоровод. Путь до столицы был неблизким. Карета неслась вперед по дороге, подскакивая на ухабинах. Один раз Саманте показалось, что под дорогой пискнул лепрехун, которого неосторожно задели колеса кареты. Вдогонку кучеру понеслись шипящие проклятия.
– Пусть беда едет вслед за вами всеми! Посылаю вслед тринадцать проклятий!
Саманта вздрогнула. Ей почудилось, что тринадцать призрачных силуэтов отделяются от деревьев и взмахивают белесыми крыльями. Фигуры напоминали призраков чумы. Саманта не успела разглядеть их, как следует, но она помнила, что по окраинам Ивилора блуждает эпидемия чумы, а с другой стороны границ наезжают воинственные кочевые племена, подозрительно похожие на оборотней. На страну будто и впрямь упали тринадцать проклятий. С недавних пор в Ивилоре царили и мор, и засуха, и недород на полях, а некоторые суеверные люди уверяли, что на кладбищах завелись вампиры. Кто мог наслать все эти проклятия?
Саманта долго ломала голову. Она верила в лепрехунов, которые жили в ямках под дорогами и тропинками, будто кроты. Только в отличие от кротов лепрехуны хранили в своих подземных норках золото и драгоценные камни. Вот бы поймать лепрехуна! Тогда она мигом разбогатеет и ехать в столицу уже не придется. Тщеславной матери Саманты вдруг вздумалось отправить дочку ко двору на поиски богатого жениха. Отец, который целыми днями просиживал в библиотеке родового поместья, вмешиваться в планы жены не стал. И вот Саманта тряслась в экипаже, подскакивавшем на каждой ухабине. Про себя она проклинала и дорогу, и всех богатых женихов, и эгоизм матери. Хорошо бы остаться дома и собирать цветы в саду поместья. Нет же, матери захотелось устроить судьбу дочери как можно выгоднее. Какая несправедливость!
– Если бы ты родилась в чуть менее амбициозной семье, всё бы было хорошо, – обратилась Саманта к своему отражению в окне кареты. – И какой-то наглый лепрехун умудрился проклясть меня тринадцать раз за то, что я и так несчастна! Знал бы он, что я всего лишь марионетка в планах тщеславной родительницы! Как жаль, что родителей не выбирают!
– А вот покровителя можно выбрать, – шепнул мелодичный голос снаружи.
В карете никого не было, не считая грумов на запятках. Но грумы – юноши, а голос был определенно женским. Саманта приоткрыла окошко. Теперь снаружи шептались сразу несколько голосов.
– Клянусь вам, я бы полетела в Ивилор, но это бесполезно. Нас не пустят даже на край парапета королевского балкона.
