Мои родители никогда не были так обеспокоены, как в тот роковой день. Мой отец, обыденно, колол дрова. Я сидела на крыльце и, по его велению, перебирала собранную мною ягоду. Это занятие так увлекло меня, что я даже прослушала, папины оклики. Когда я обернулась в его сторону, он уже направлялся ко мне.
– Анечка! – крикнул отец с середины нашего двора.
– Да, папенька, что-то случилось? – спросила я, отставив в сторону корзину с ягодами.
– Анечка, золотце моё, – сказал он, уже поднимаясь на крыльцо нашего дома. – пойди сюда.
Я спешно поднялась на ноги, отряхнула свой фартук и подошла к отцу.
– Папенька, что такое?! Ты меня пугаешь!
Мой отец, всегда уверенный и собранный человек, выглядел потерянным. Его взгляд метался по всему крыльцу, а губы еле заметно дрожали.
– Доченька, вилы, ты их не видела?
– Эм, кажется, в хлеву. – неуверенно ответила я.
– Хорошо. Иди скорее в дом и не вздумай выглядывать в окна, а лучше закрой их.
– Но что случилось?
– Марш в дом, немедля!
После этих слов я направилась ко входу в избу. Слова отца словно эхо грома доносились в моих ушах. Никогда прежде он не был так зол. Зайдя домой, я, тут же, протянула руки к ставням, чтобы их закрыть. Моему взору предстал рыцарский отряд, марширующий вдоль крупного сеновала. Я, вспомнив что отец велел не высовываться из дома, резко закрыла ставни. Страх и паника окутали моё сердце, я медленно опустилась на холодный пол. Мысли в моей голове начали заплетаться и путаться.
– Анечка, – тихо прошептал мой отец, входя в дом. – дорогая моя, по деревне ходят рыцари и что-то ищут. Не знаю какие у них намеренья, но я видел дым на окраине деревни. – говоря это, он помог мне подняться. В руке он держал старые проржавевшие вилы. Отец подошёл к печи, опустился на колено и начал спешно перекладывать поленья.
– Папуля, что на тебя нашло? – дрожащим голосом спросила я.
– Помогай, давай. – произнёс отец, уже не перекладывая, а спешно перекидывая дрова.
– Х-хорошо. – трепетным голосом сказала я и начала помогать отцу перекидывать оставшиеся поленья.
Под ними лежало пеньковое полотно. Мой отец откинул его в сторону. Эта ткань скрывала небольшой деревянный люк.
– Полезай. – приказал он, поднимая люк.
– Что!? Но зачем?
– Твоя мать ушла на речку, чтобы постирать одежду. Я иду за ней. Ты сидишь здесь – сказал он, указывая в глубь погреба. – и ни в коем случае не вылезаешь. Ты меня поняла?
– Но отец, я … – моё пререкание было прервано.
– «Я буду сидеть тут и не высовываться» – это ты хотела сказать?
Склонив голову, я начала спускаться.
