– Я… – Хриплый мужской голос вырвался из плена мобильного телефона. – Я в мышеловке. Найди Глухаря, не откажет. Должен помочь. Ника, долг… долг… Он знает. Квадрат шестьдесят четвертый…
Голос прервался, и наступила тишина, совершенно оглушительная после посторонних шумов, свиста, шипения и эха далеких голосов.
Ника до боли сжала в руке трубку. Ей казалось, что так она сможет выдавить из нее еще хоть одно слово. Мобильный телефон молчал. Ника совсем уж было собралась разжать сведенные судорогой пальцы, как вдруг:
– …от Припяти. Он знает. Боровая, водокачка. Деньги в тайнике, сколько нужно. Ника!
Тонувший в эфире крик, полный безнадежной тоски, заставил Нику вздрогнуть. Она судорожно глотнула, пытаясь протолкнуть сквозь пересохшее горло обнадеживающие слова, но смогла только что-то прошипеть в ответ.
В распахнутое окно заглянула луна. Призрачный свет белил стены, старую мебель, красил серебром единственный выживший комнатный цветок, тянувший уродливые, темные колючки к потолку, – вот во что переродилась пышная драцена, недавно радовавшая глаз.
Ника разжала наконец непослушную руку.
– Да, Красавчик. Я слышу. Я сделаю все, что смогу, – сказала она в мертвую трубку, но там, откуда только что шел голос, ее слышать не могли.
Ветер влетел с улицы в комнату, вздыбил занавески, прошелся по вороху газет, громоздившихся на журнальном столике, качнул оранжевый боксерский мешок, подвешенный к потолку.
Ника села на кровати, боясь опять погрузиться в сон.
Красавчик в беде. Он застрял в мышеловке недалеко от Припяти, в деревне, вернее, в том, что от нее осталось, под названием Боровая. Еще каким-то боком там замешана водокачка. Это можно выяснить позже – Глухарь наверняка знает, о чем идет речь. Красавчик просит ее взять деньги в тайнике и обратиться к Глухарю за помощью.
Ника знала по рассказам, что такое мышеловка. Она догадывалась, что представляет из себя заброшенная деревня и как выглядит водокачка. Кроме того, Ника хорошо относилась к Глухарю и не сомневалась, что тот не откажет в помощи единственному другу.
Она ни разу не слышала только об одном. О том, что из Зоны можно позвонить по мобильному телефону.
– Ты, Ника, хорошая баба, но дура, – повторил Глухарь.
На этот раз он подтвердил свои слова тем, что до хруста сжал в руке банку с пивом. Будь она полной, он ни за что не позволил бы себе такого кощунства, но до этого Ника минут пять наблюдала за тем, как бородатый мужик, запрокинув голову, тряс несчастной банкой, пытаясь выжать из нее хотя бы каплю.
– Глухарь, – уже безнадежно сказала Ника, потянувшись к нему через стол, заставленный грязной посудой. – Я нормальный человек. Поверь мне, до этого глюки меня не беспокоили…