Должен вас предупредить вот о чём. Выполняя задание, вы будете при оружии для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах. Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли?
Эрнест Хемингуэй
– Семнадцатый! – отчеканил голос Куратора, внезапно прервав мысли Эктора.
Этот голос с металлическими нотками исходил как будто из ниоткуда – словно бы изнутри самой головы, однако же при этом был на удивление чётко слышен. Впрочем, к подобным «технологиям» Эктор уже привык.
– Семнадцатый на связи, – спокойно и даже отчасти буднично мысленно ответил он.
– Двадцатиминутная готовность, – проинформировал Куратор.
– Принято, – спокойно отозвался Эктор, одновременно с этим разглядывая изнутри лобовое стекло своего припаркованного автомобиля.
Стояли ранние майские сумерки. Моросил мелкий дождик. Воздух наполняло пьянящее благоухание липы, настоянное на тонком аромате падавших с неба капель. Эти запахи – липы и дождя, соединённые вместе, – являли собой поистине освежающий коктейль для лёгких.
Сквозь приспущенное дверное окно машины Эктор наслаждался дыханием природы. По лобовому стеклу стекало множество мелких капелек. С каждым мгновением они увеличивались в размерах, а внизу, уже у капота, вдруг полностью исчезали – как бы в никуда.
А в верхней части лобового стекла между тем вновь и вновь повторялся один и тот же процесс: мелкие капельки перерастали в крупные, а вслед за тем они превращались в маленький ручеёк, который, в свою очередь, также бесследно исчезал – и таким образом в нижней части стекла всё по-прежнему становилось чисто.
И каждый раз – одно и то же. Подобно мирской суете. Пока ты живёшь, ты постоянно пребываешь в заботах, число которых день ото дня всё только множится, а когда умираешь – всё вдруг становится чисто. А в это самое время чья-то другая жизнь лишь только начинается…
Так, ожидая начала, Эктор смотрел на лобовое стекло и философствовал над своей «теорией дождя».
По радио звучала песня «Нам с тобой» в исполнении группы «Кино». Эктор автоматически сакцентировал внимание на словах о наличии плана действий.
Хотя на самом деле у Эктора тоже уже имелся приблизительный план действий. Точнее, у него было даже целых три возможных плана – смотря как всё пойдёт. Он ждал команды для начала выполнения этого небольшого задания, которое в перерыве между важными делами – в виде «общественной нагрузки» – ему подкинул Куратор.
Взгляд Эктора упал на табличку, закреплённую на рядом стоящем доме. На ней значилось: «Улица Исаева». Ему сразу же вспомнился сотрудник советской разведки Максим Исаев, а говоря иначе – тот, которого мы все прекрасно знаем под именем Штирлиц. Однако внутренний голос Эктора сразу же опроверг фантастическую версию появления на свет названия улицы в честь данного киногероя. Хотя в наше время, как известно, возможно всё… К своему стыду, он так и не смог припомнить никаких других Исаевых, именем которых могли бы назвать эту улицу. И после этого решил, что позже обязательно восполнит этот досадный пробел в своих знаниях.
