ГЛАВА 1
— Ничего не вижу, — прошептала я разочарованно. — Тот, кто меня сюда приволок, нагло наврал. Он обещал, что пламя укажет путь, когда придет время. Время, видимо, еще не пришло.
Надежда на счастливое возвращение в родной мир таяла как дым. Я захлопнула дверцу печи и вытерла сажу с ладони об старенькое платье.
Глаза болели от напряжения. Две недели изо дня в день, как одержимая пытаюсь разглядеть в очаге дорогу домой, но, кажется, меня обманули.
— Вот и хорошо! Просто замечательно! — Домовой всерьез обрадовался, а под моим укоризненным взглядом виновато хлопнул черными глазами. — И не смотри на меня так. Мне не хочется оставаться здесь одному! Девка ты вредная, но веселая, а без хозяев я зачахну.
— Продам дом кому-нибудь, и будут у тебя хозяева.
— Никому он не нужен, — домовой задрал косматую голову к пузатому потолку. — Развалится вот-вот.
Он знал, о чем говорит. Дом, если эту хибарку можно так назвать, держался на честном слове. Потолок того и гляди рухнет, вон как просел. Печь с трудом топится – дым из всех щелей так и прет. А дух дома, сгоряча названный мной Кондратием в нашу первую встречу, еще на той неделе сообщил, что в затопленном по весне подполье завелись жабы.
В первые дни, как очнулась в чужом теле, я рыдала от страха. Домовой, ранее никому не показывающийся, сжалился над несчастной и явился ко мне в полутьме. Так он, собственно, и получил свое имя. Я тогда едва инфаркт не схлопотала!
За две недели пришлось привыкнуть. И к жабам, которых временами приходилось подкармливать в обмен на ночь тишины. И к дровяной печи, которую я до переселения в этот мир в глаза не видела.
И к Кондратию… Внезапно ставшему мне другом.
— Делать-то что будем? — не унимался домовой. — Рождество на носу, а у нас на праздничный стол есть только скатерть.
— Ель поставим, и будет нам настроение, — проворчала я.
Жить как-то нужно. Не могу же я ждать чудес сложа руки? Рождество и впрямь вот-вот наступит, и ожидание праздника – единственное, что помогает мне не скатиться в уныние.
Через пыльное окно в кухню пробивался дневной свет, но такой слабый, что его хватало только чтобы не врезаться в косяки.
— Окна помой, что ли, — попросила я Кондратия. — Пойду в лес, сопру сосну.
— Чего? — домовой удивленно разинул рот.
— Спилю и принесу домой ёлку. Маленькую. Большую не донесу.
— Как это “спилю”? Тебя Виктарий со свету сживет! — не на шутку разволновался Кондратий.
— Какой еще Виктарий? — вздохнула я недовольно.
— Дух леса! Встречаться с ним искренне не рекомендую. А если ты заявишься в его царство с пилой, то уйти уже не сможешь! Думаешь, можно просто прийти, изуродовать дом Виктария и сбежать? Как бы не так!
