Глава 1. Галактический пленник
Мерайс Рейес Амас
– Заключенный номер три тысячи пятьсот восемь, вам предоставлен стандартный по времени допуск в помывочную кабину. Согласно пункту восемнадцать постановления начальника галактической тюрьмы о соблюдении узниками правил личной гигиены, вы обязаны проследовать в третий вспомогательный блок.
Механический голос прогремел на всю камеру, отдаваясь гулким эхом от стен. У меня в ушах зазвенело и невольно дрогнули их раздвоенные кончики, невидимые под сальной рыжей гривой.
– Поздравляю, дружище, – свесив щупальце с верхних нар, меня похлопал по плечу Гирзельд. – Наконец ты дождался своей очереди и сможешь принять душ. Не знаю, начало ли от тебя вонять, у меня почти не развиты обонятельные рецепторы, но выглядишь ты как бездомная шетельская гончая, – он таращил три голубых глаза на мою гриву. – И, поверь, это я еще сглаживаю выражения ввиду приличного воспитания.
Понятия не имел, как Гирзельда угораздило сюда попасть. Ни у кого из нас на лбу или каком другом месте не был написан состав преступления. А верить на слово, как и допытываться… Никто тут не занимался подобными глупостями, которые запросто могли стоить жизни.
Физически слабый и ничтожно маленький пучеглазый комок слизи с десятью липкими щупальцами в одиночку не продержался бы здесь и дня. Что уж там, его бы размазали в бездыханное желе в первые же усредненные сутки.
Тарондойскому зануде повезло с общей камерой, и болтливый умник быстренько нашел подходящего защитника. Прицепился ко мне, как паразит, в буквальном смысле сев на шею. Я стал для него собеседником, охранником и средством передвижения. Сам не знаю, зачем позволял ему ездить на моих плечах во время редких прогулок. Возможно, мне просто было лень соскребать его размазанные по полу останки и заниматься внеурочной трудовой деятельностью. На него бы точно кто-нибудь да наступил. Тот же громила, который в несколько раз выше и шире меня, сидевший рядом с нами в столовой и начисто отбивавший аппетит своей зловонной отрыжкой.
Да, галактическая тюрьма – местечко далеко не курортное. Впрочем, в начале года, когда я в нее загремел, было еще хуже. О столовой и речи не шло. Еду сбрасывали с дронов в огромное пустое помещение, куда запускали всех и сразу. За нее приходилось драться, и каждому еще несказанно везло, если удавалось отхватить съедобный для своей расы кусок, а не какую-то ядовитую дрянь.
После того, как здесь, не дождавшись суда, на котором его бы отмазали, склеил щупальца нерадивый сынок видного политического деятеля, в тюрьме навели хоть какой-то порядок. Запретили драться насмерть, организовали цивилизованную подачу еды, увеличили число помывочных дней в году. Но для Гирзельда было по-прежнему небезопасно гулять без моего верного плеча. Кто-то мог его из вредности придавить и сказать, что не заметил, нечаянно наступив. Да и вообще думал, что это синяя фруктовая кожура на полу валялась, а не ползло вполне себе разумное существо.
