Я здесь.
Одна из створок тяжелых, громоздких ворот, что прежде были закрыты массивным засовом, оказалась вывернута и смята напополам. Вторая часть стояла в стороне с нацарапанными буквами – я здесь!
Картина, представшая перед воинами Болеслава, удивляла и настораживала. Князь скомандовал, и дружинники молниеносно приняли боевой порядок.
Под серыми облаками, почерневшего неба кружились вороны. Они рвали свои птичьи глотки, и густо испражнялись на шлемы воинов.
Город молчал. Полуденное молчание прежде бурлящего жизнью города, могло говорить только об одном. Произошла беда.
Деревянные фигуры Ярило, Перуна и Велеса оставались не тронуты. Но, что-то неуловимо опасное появилось в их угловатых, деревянных туловищах. Князь сплюнул через плечо, настороженно прислушиваясь к тихим улицам.
Вскоре выяснилось, что врагов в городе нет. Как нет и жителей. Следов от копыт или повозок так же не обнаружили.
Князь Болеслав сломал замок ведущий в его опочивальню. Тщедушный свет, что попадал в небольшое окно, едва освещал тёмное пространство.
Никому не разрешалось из воинов проникать в палаты княжеские. И теперь Болеслав оказался один наедине с тишиной. Он не нашёл княжну Агнию, ни сына Ярополка. Только деревянный меч сына, сломанный надвое.
Помутнел взгляд княжеский. Уходил он полонить соседей, а потерял своё. За окном начался дождь. Войны стояли не шелохнувшись, и по их загорелым, обожжённым лицам текли холодные струи воды.
– Что за лихо, истребило целый народище? – произнес хрипло Болеслав, очутившись на крыльце дома своего, сам не понимая, что делает. В то же мгновение он услышал хохот, и слова, – я здесь. Вынув меч из ножен, князь затрясся от гнева.
