Доминику
Я намеренно окуну кисточку в синий цвет акриловой краски, чтобы начиная этот рассказ окрасить всю планету в синий, знаковый цвет – 2 апреля.
Все начиналось с того, что к счастью особенных родителей – особенных детей, цивилизации удалось совершить наиважнейший социальный апгрейд, и уже к две тысячи сороковому году, все регионы нашей необъятной планеты сумели организовать сверхсовременные и комфортабельные коммуны.
Условия быта и качество продуманности создателей данной концепции, настолько осчастливили миллионы семей, что глубоко болезненный вопрос о жизненном устройстве людей с особенностями развития – утратил свою остроту.
Думается мне, что каждый второй читатель споткнувшись об верхний абзац, совершенно ожидаемо испытает удивление от весьма значимой цифры в размере миллиона. И да друзья, вам совсем не показалось, ведь уже к две тысячи тридцать первому году рост обнаружения расстройства аутистического спектра, познал рекордные отметки.
Некогда необременённые и умеющие радоваться жизни – мамаши, неожиданно для самих себя становились матерями, и не просто матерями, а самыми настоящими хранительницами покоя и дисциплины своих незащищённых чад.
Михелю шел двадцать второй год, и он для своего диагноза имел весьма неплохой словарный запас. Руки, по правде, его частенько уходили в стереотипную тряску, а с уст то и дело сходили неподдающиеся объяснению обрывки фраз. Например, он любил использовать затянувшийся звук – «ииии….», а в момент особого веселья его вокабуляр извергал бесконечное – «тээээ…». Но тем не менее парнишка он был на редкость смышлёный и любознательный, из ярких увлечений и пристрастий для него были, пожалуй, поезда и метро. Михель с особым удовольствием рассматривал летящую искру, находясь возле моста наземной станции, а затем приобретя проездной билет он уносился в свой коротенький вояж.
Людей он совсем не чурался и не избегал зрительного контакта. Выражение его лица транслировало всегда исключительное дружелюбие и даже непривычную для аутиста общительность. Да и люди со временем перестали его пугаться и демонстрировать свое отторжение. Напротив, среди обывателей он считался редкостным обаяшкой и симпатягой. С кожей, что моментально цепляла шоколадный загар и ярким взглядом чёрных глаз, парнишка интересной внешности всегда вызывал расположение.
Правда так было не всегда и в свои свирепствующие – три года, словом, когда и был обнаружен диагноз, Михель познал, что такое общественный прессинг и неприятие. К счастью, темная полоса неудач продлилась не больше полугода, окрепнув и смирившись с диагнозом сына, авторитарная маменька Михеля, научилась не только отфутболивать недоброжелателей, но и отправлять некоторых к травматологу. При всем при этом умудряясь, выигрывать суды, жульнически представ перед судьями в образе обруганной жертвы нетерпимости.
