В пятнадцатом сепате Та-Кемет – Унуте – царил покой.
Большую часть жителей составляли учёные, писари, жрецы и иные ищущие знаний смертные. Они не чувствовали никаких изменений мира, окунувшись в собственные великие думы. Ремесленники и земледельцы, обеспечивающие жизнь сепату, тоже не тратили время на обращение к интуиции – они продолжали трудиться, не зная, что привычному существованию вот-вот придёт конец.
Но не все в Унуте были слепы. И земную обитель Тота наполняла звенящая тишина, в которой так отчётливо ощущалась тревога.
– Почему ты остановился? – верный сфинкс сошёл со своего места, по-кошачьи кладя голову на стол бога.
Перед Тотом лежал новый папирус, пока ещё чистый.
– Мы подходим к тёмной части той нити, что я избрал.
– Так опиши другую.
– Поздно. Папирусы исписаны. Быть может, в ином мире, в иных нитях они тоже уже существуют. Возможно, их держат в руках, читают, ждут.
Бог упёрся лбом в сцепленные руки.
«Зря он избрал такой юный облик, – думал сфинкс. – Когда он мучится от собственных деяний, то выглядит совсем мальчишкой. Не Трижды Великим уж точно…»
– Я хочу увидеть её, – прошептал Тот, зажмурившись. – Она всегда помогает мне вспомнить, почему всё происходит так, как должно.
– Перенесись в Дуат. Думаю, она не будет против ненадолго оставить без присмотра весы и поговорить с супругом.
Сфинкс знал Тота уже целую вечность. Он видел его задумчивым, печальным, встревоженным, даже капризным, но никогда – злым. А сейчас бог мудрости с нескрываемой яростью ударил кулаком по столу, раскалывая его пополам.
Цветные искры силы окутали помещение. Они исчезли столь же внезапно, как появились, но сфинкс успел ощутить их жар.
– Что ты творишь?! – он отшатнулся, готовый выпрыгнуть обратно в коридор.
Бог встал из-за ставшего бесполезным стола и отвернулся, скрывая лицо от сфинкса.
– Я буду делать то, что должен. Я знал, как всё будет с самого начала. Все нити вели к этому, – его отрывистые, полные горечи слова звучали глухо. – История аментет, что обрела чувства, истории богов, моя история… Всё это важно. Они могут окончиться сотнями разных исходов, влияя на весь мир. Но…
Трижды Великий замолчал.
– Но – что?.. – не выдержал сфинкс.
– Есть в этих нитях то, что неизбежно.
Страж Тота не был особенно чутким существом, но он слишком хорошо знал ту боль, что звучала в словах бога.
– Неужели с Маат что-то случится? – с затаённым страхом спросил он.
– Нет, – солгал Тот.
Он давно смирился с теми знаниями, что были ему даны. Давно перестал вглядываться в варианты собственного будущего. Но Маат… Богиня была для него исключением во всём.