Время в лагере тянулось медленно. Ранний подъём, унылая зарядка, уборка палаты перед завтраком, линейка, разучивание речёвки, дурацкие обязательные мероприятия. Но наконец-то наступал самый крутой момент – свободное время, когда можно всласть наговориться о том, что делать после отбоя.
Потому что после отбоя начиналось самое интересное. Настоящая жизнь. Взрослая, запретная. Самое увлекательное и щекочущее нервы, то, о чём потом вспоминали и обсуждали весь год, происходило именно по ночам. Нужно только подождать, пока уснут беспокойные вожатые, да угомонятся их любимицы-ябеды. Впрочем, последним тоже доставалось. Если, конечно, проснуться с лицом, щедро намазанным зубной пастой, считается приключением.
Той ночью мы решили развлечься и вызвать кого-то потустороннего. Сгоряча выбор пал на пиковую даму, но вовремя одумались и решили начать с чего-то более безобидного. После оживлённой перепалки сошлись на шоколадном гномике.
В маленькую подсобку со швабрами набилась куча народа. Натянули заранее приготовленную веревку, густо намазали её шоколадом, тщательно прикрыли дверь и, возбужденно сопя, стали ждать. Что собственно должно произойти, мне никто не объяснил. А потому, выждав некоторое время, я стала настойчиво толкать локтем Светку, свою подругу. Та попыталась отодвинуться, больно стукнулась ногой о стоящее рядом с ней ведро и мстительно пнула меня в ответ. Попала растяпа, к счастью, не по мне, а по швабре, которую я вовремя удержала от потенциально шумного падения. Подруга всё же смилостивилась и раздраженно прошептала мне в ухо: «Скоро гномик придёт есть шоколад. Ну, такое маленькое пятнышко будет прыгать по верёвке».
Стало немного яснее, но объяснение веселья не прибавило. Впрочем, скоро у меня и правда зарябило в глазах. Увидела малюсенькое мерцающее пятнышко на натянутой верёвке. Пятно впечатление на меня не произвело, потому что уже в детстве понимала, что это вполне ожидаемая реакция глаз на судорожное фокусирование на верёвке в полной темноте.
Другое дело, что именно в этот самый момент зашевелились и зашептались другие ребята. Чьи-то нервы не выдержали, дверь приоткрыли и любопытный свет, который наша опытная вожатая на всякий случай не гасила в коридоре, заглянул в подсобку.
Мы с треском столкнулись лбами над веревкой. Точно помнила, что её щедро и густо намазали шоколадом. Но теперь она выглядела лишь слегка испачканной. Шоколад впитался? Или излишки свалились на пол? Всё ещё сомневаясь в существование гномика и его незаурядном аппетите, я пощупала верёвку пальцем. Яснее не стало.
