Глава 1. Пролог. Шепот в тумане
Туман на Равнинах был не просто погодным явлением. Он был дыханием мира, древним и полным забытых секретов. Он стелился по земле с самого рассвета, окутывая соломенные крыши и частокол деревни Озерной Пряжи в молочно-белую пелену. Для Алисии этот туман был чем-то вроде старого друга – иногда навязчивого, но всегда родного. Он скрывал мир, делая его меньше, безопаснее, но в то же время наполнял его незримой жизнью.
Сегодня утром, пока деревня еще спала, Алисия пробиралась по мокрой от росы траве к краю леса. В руках она несла плетеную корзину, доверху наполненную сушеным белоствольником – бабушка наказала собрать свежих ростков папоротника-светоча, чьи молодые побеги, по ее словам, «держали солнце в своих завитках». Бабушка Элоди была травницей, и ее знанию растений и умению готовить снадобья и отвары доверяла вся округа. Алисия с детства была ее тенью, ее руками и глазами.
Она любила эти тихие утренние часы, когда туман был самым густым. Воздух был напоен ароматами влажной земли, коры и чего-то неуловимого, что Алисия в мыслях называла «древним эхом». Оно исходило от самых обыденных вещей: от замшелых валунов, лежавших на окраине поля, от старого дуба, одиноко стоявшего на холме, даже от самого тумана. Это было едва уловимое чувство, легкое покалывание на коже, тихий шепот на грани слуха, который говорил не словами, а образами и ощущениями. Она всегда считала это просто особенностью Туманных равнин, их душой, которую чувствовала лишь она одна.
«Папоротник-светоч любит тень под старыми елями», – вспомнила она слова бабушки и свернула с тропинки в чащу. Лес в тумане преображался. Звуки приглушались, очертания деревьев теряли четкость, и мир становился таинственным и немного сказочным. Алисия шла уверенно, ее босые ноги помнили каждую кочку, каждый выступающий корень.
Вот и ели, темные и величественные. А у их подножия, как и обещала бабушка, ковер из молодого папоротника, его завитки, и правда, будто светились изнутри в этой полутьме. Алисия принялась за работу, ее пальцы ловко срывали самые сочные побеги. Она погрузилась в ритмичный труд, почти медитативный, и ее сознание растворилось в шепоте леса.
Внезапно ее отвлекло странное чувство – волна тревоги, исходившая не от нее самой, а откуда-то извне. Она замерла и огляделась. В нескольких шагах от нее, в расщелине между корнями самой большой ели, рос невысокий куст с темно-фиолетовыми, почти черными листьями, усеянными серебристыми крапинками. Алисия видела его много раз. Бабушка называла его Ночной плакун и предупреждала, что растение капризное и редко приживается в садах. Но сейчас с ним творилось что-то неладное.
