Скользить, отталкиваясь палками, по знакомой лыжне в вечернем сумраке, было легко и приятно. Как ни странно, даже удобнее, чем днем, когда он бежал здесь же, солнце светило в глаза, они слезились, и Горка отчего-то быстро уставал, часто останавливался передохнуть.
Юноша добежал до того места, где в речку впадал невидимый под снегом ручей. Постоял, немного подумал, повертел головой, крикнул пару раз:
– Генька!
Все тихо, никакого ответа. Он повернул налево к пруду. Там, под редкими соснами он вскоре наткнулся на валяющиеся окровавленные собачьи лапы. Снег вокруг был утоптан – следы волчьего пиршества. Георгию стало тревожно, но он пошел дальше – иногда, очень редко мальчишки добирались и сюда – скатываться на лед с крутого берега. Однако сейчас вокруг было совершенно пусто.
Горке вдруг вспомнилось – ему рассказывали, как в этом пруду утопилась из-за неразделенной любви какая-то девушка – конечно теплым летом, а не зимой. Она привязала к шее катушку с нитками, чтобы ее тело смогли найти, оставила записку и спрыгнула с крутого берега.
Он поехал, отталкиваясь палками, в сторону небольшого леса, скорее даже рощи. Туда мальчишки зимой практически никогда не забирались, хотя сам Георгий бывал тут часто и зимой, и летом, ему нравилось это место. Он съехал в низинку и стал подниматься елочкой вверх, расставив лыжи, под углом в сорок пять градусов…
Днем, пока было светло, после школы, Горка, как обычно, уже сгонял на лыжах на овраги. Когда он вернулся, солнце скрылось, зимой темнеет рано.
– А где Генька? – спросила у него мама, которая в этот раз работала в первую смену и вечером была дома.
Младший братик припозднился. Он с приятелями тоже пошел на овраги – кататься на санках, но Горка его там не видел. Они подождали еще, время подходило к половине девятого вечера. Мама попросила своего старшего сына:
– Сходи за ним.
Горка опять оделся, обулся, ботинки еще не просохли после дневного катания, встал на лыжи и в одиночку покатил назад к оврагам. Отец домой еще не вернулся, он дежурил на работе. Снега в этом году намело много, лыжня была хорошая, плотная. Когда подросток приехал к краю лощины, она вся, освещенная полной луной, предстала перед ним как на ладони: пусто, безлюдно, никакой малышни, и вообще никого внизу. Только лунный свет.
Он легко съехал по склону, перешел по деревянному мосточку, по которому проходил много раз. Затем он покатил вдоль невидимой, спрятавшейся под снегом речки, такой знакомой во всех обличьях. Георгий надеялся где-то увидеть братика с его дружками, они могли выбрать любое место для катанья на санках…
