Сентябрь 1887 года
Санкт-Петербург
Глубокая ночь или столь редкий в наших краях солнечный день; ранее утро или поздний вечер. Для меня уже давно все стало единым целым. Единим, неразрывным мгновением борьбы со всепоглощающей злобой и тьмой, таящимися у порога моего сознания и грозящими в любой момент прорвать старческий рубеж обороны, тем самым погрузив мой мозг в пучину бесконечного безумия.
Уж не счесть, сколько лет минуло с тех пор, как треклятое золотое изваяние диковинного существа свело с ума мужей моего рода. Некогда известная, почитаемая и уважаемая фамилия, потугами высших сил, проникших в этот мир через проклятого золотого скорпиона на резном куске мрамора, превратилась в жалкое свое подобие. Огромные особняки, конюшни, поля и графский титул, пожалованный самим императором – всё, когда-то всецело принадлежащее почитаемому роду Евдохиных, ныне рассыпались в прах. Ну а несчетные капиталы поиссякли, оставив в моем разумении жалкие крохи, на которые я могу позволить себе одного единственного лакея, уже давно сменившего столь уважаемый чин на звание няньки, неустанно следящей за своим подопечным – мною.
Именно в таком состоянии – состоянии полного одиночества, безумства, самобичевания и нескончаемого ужаса – вы, мой дорогой гость, меня и застали. Мягкий шелест умирающего пламени, лишь изредка осеняющего скудную гостиную квартиры на третьем этаже; пробирающий до последней кости озноб; сквозняк, снующий из одного пустого угла в другой – все это, как ни странно, весьма удачно подходит для моего короткого рассказа. Рассказа, после которого, держу пари, ваш высокомерный взгляд сойдет на нет, уступив место безумию, что вы сейчас можете видеть в моих давно побелевших глазах.
Несомненно, я бы мог пуститься в долгий рассказ о золотых деньках рода нашего – тех временах, когда в каждом дворе Санкт-Петербурга самозабвенно повторялась фамилия Евдохиных, тех временах, когда пороги нашего дома изо дня в день обивались галошами разномастных купцов, офицеров, графов и даже князей. Тех днях, конец которым был положен невесть откуда появившимся золотым скорпионом на треклятом мраморе.
Но зачем вам самозабвенные грезы о прошлом из уст обезумевшего старика? Ручаюсь, не за этим вы явились в мой дом и не за это готовы терпеть не самое приятное общество иссошхегося труса, чья жизнь на этой земле продолжается только благодаря усилиям лакея.
То, о чем вы сейчас услышите, случилось давно, но то, с чего все началось, куда старше чем вы, чем я, да бьюсь об заклад, и чем вся наша земля. Несомненно, зло, что таилось в глубинах золотой фигурки, существовало всегда: оно существовало до появления жизни и, знамо, продолжит существовать после того, как последний человек сгинет со света. Оттого, прежде чем я начну, я хочу, чтобы вы задались вопросом: а готовы ли вы услышать об этом? Сможете ли вы справиться со знанием, приведшим мой дух и тело в то состояние, которое вы имеете удовольствие наблюдать?
