Книга третья
Болезнь
***
Озеро, в котором плавал труп трагически умершего до определённых природой сроков Айко Филлипса, находилось, пожалуй, метра на три глубже, чем то место, в котором он сам, уже воскресший, обосновался, но пройти нам вслед за ним пришлось куда больше трёх метров, и дорога эта, как уже говорилось, была не из простых – камни, торчащие из пола сталагмиты, влага и грязь, иногда едва ли не хлюпавшие под нашими ногами – и к тому же, разумеется, она довольно круто шла под уклон. Айко, идущий впереди, и освещавший нам дорогу фонарём (у него он был самым настоящим, большим, как автомобильная фара), без умолку болтал всю дорогу, постоянно спрашивал нас с Жанной о чём-то, он, очевидно, провёл здесь, в этих пещерах куда больше одной недели, и к тому времени, как сюда заявились я и Жанна, мозги его уже начали закипать от отсутствия человеческого общения, страха и ощущения безнадёжности, и он был непомерно рад нашему появлению – но мы, в свою очередь практически не понимали, о чём это он, по крайней мере не запоминали его слов дольше, чем на несколько секунд, и, если и отвечали ему, то преимущественно односложно, а то и вовсе ограничивались невнятным хмыканьем.
Мы, наконец, дошли до нужного нам места, и Айко остановился, осветил фонарём пространство вокруг, прошёл вперёд ещё немного, нашёл какой-то большой, торчащий из пола валун с плоской макушкой и поставил фонарь на него, таким образом, чтобы его свет по максимуму освещал всё то, что было от нас поблизости.
Эта пещера была значительно больше, чем та, которую занимал сам Айко, потолки в ней были выше, а стены по большей части терялись где-то вдали, в недоступных свету фонаря потёмках.
В центре пещеры мрачными маслянистыми отсветами поблескивали воды подземного озера. Почти у самого его центра, но всё-таки немного ближе к его правому краю, на его поверхности плавало что-то смутное, отчасти тёмное, а отчасти – белесое.
– Мне пришлось снять с него водолазный костюм, – сказал Айко, кивая на это смутное пятно в водах озера; тон его при этом был таким, словно речь шла не о его мёртвом теле, а о трупе какого-то несчастного путешественника, заблудившегося и погибшего тут задолго до него самого, во времена оные – Сначала я думал, что он ещё может мне пригодиться, но потом, когда уже понял окончательно, что все мои потуги тщетны, решил сжечь его в костре.
– Ясно, – пробормотал я.
Айко отошёл за валун и, нагнувшись, пошарил там на земле, затем вытащил из-за него внушительной длины сухую древесную ветку с полностью увядшей и шуршащей по каменному полу пещеры листвой, после чего, волоча её вслед за собой, двинулся в сторону озера.
