…Огромное тело еще трепыхалось. Когти загребали землю. Но мутноватый зрачок уже невидяще застыл.
Второго зрачка не было – там чернела рана. След от моего выстрела.
Андрюха Демин первым осмелился подойти ближе. Пнул убитого псевдоволка ногой. И удивленно протянул:
– Ли-ихо ты его!
– Разрывная пуля, – усмехнулся я, стараясь успокоить громко колотившееся сердце. А Серега Гилевич глянул на зверя с показным равнодушием:
– Одиночка – старый и больной. Вон шкура – совсем седая…
«Угу, больной. Легко ему теперь рассуждать! Сам-то до сих пор топчется у деревьев – боится выйти на открытое место».
Все случилось за считаные секунды.
Псевдоволк выбежал на нас из-за кустов, у самой опушки. Вряд ли учуял, вероятно, у него и впрямь были проблемы со здоровьем. Пару мгновений смотрел, словно что-то пытаясь понять, а мы ошалело таращились в ответ.
Потом он бросился.
Но я уже успел достать «грач», отцовское наследство. И нажал спуск два раза. Первая пуля сшибла листву в зарослях черники.
Вторая – оказалась точной. Псевдоволк рухнул, будто наткнулся на невидимую стену – когда нас разделяло не более пяти шагов…
Все закончилось так быстро. Но у меня в памяти до сих пор ясно маячила его оскаленная пасть, его взгляд – в то, решающее, мгновение…
Я повертел «грач» в руке и вдруг вспомнил, что пуля, которая уложила зверя, была предпоследней. А если б я промазал?
– Спрячь пистолет, трикстер[1], – усмехнулся Андрюха. – Теперь не страшно… – Ему пятнадцать, на год взрослее меня, и ко всему в жизни он давно привык относиться философски.
– Ты-то почему не стрелял?
Когда увидели зверя, Демин успел сорвать с плеча свой «калаш» с единственным патроном. А потом опять небрежно закинул за спину.
– На фига тратить боезапас? Все и так отлично обошлось… Трофеи забирать будем?
– Какие еще трофеи? – выдавил я.
– Сразу видно, не охотник. Можно шкуру снять, между прочим, за нормальную – дают сорок баксов. Но у этого она какая-то облезлая… Доставай нож, отрезай ему уши!