Мне всегда была интересна чужая жизнь. Свою я не считал пресной или скучной, просто… свет в чужих окнах завораживал! Даже не он сам, а игра теней за задернутыми шторами, вот! Мне никогда не хотелось заглянуть за них, однако я всегда представлял, как живут за ними люди. И в этих фантазиях было куда больше хорошего, чем в реальности.
Наверное, поэтому я и стал полицейским.
В теле, что лежало сейчас у меня под ногами, жизни не было. Но я мог узнать, какой была смерть. Страдал ли человек при жизни, стал ли он жертвой несчастного случая или злого умысла. В ход пойдет все: опрос соседей, кадры с камер видеонаблюдения, показания сторожа, проспавшего преступление в своей сторожке на стройке и те крохи дара, которые достались мне из-за капли крови Старшей расы. Я могу найти убийцу этого несчастного. И тем самым сделаю жизнь более похожей на мои фантазии, чем на реальность.
Для этого я и стал полицейским.
– Георгий Линьков, двадцать девять лет, служащий муниципалитета, предположительно, человек, – монотонно бубнил эксперт, приехавший на место преступления с опозданием и теперь отрабатывающий провинность с утроенным рвением.
– Почему «предположительно»? Очевидно же, что человек, – без удивления, скорее для проформы, буркнул я.
Опустился на корточки рядом с трупом. Подобранной в шаге от него веточкой отодвинул в сторону борт пиджака, увидел бумажник, полез в собственный внутренний карман за одноразовой перчаткой и пакетом для вещдоков.
– Не скажите, Антон Вадимович, – эксперт указал пальцем на лоб покойного. – Иной раз думаешь, что человек, а потом мозг взвешиваешь и понимаешь – орк. Ну, не совсем, конечно, орк – полукровка, а то и квартерон. Но мозг-то, считай в полтора раза тяжелее человеческого, и это при тех же размерах. Без вскрытия и не скажешь! Не в обиду вам будет сказано…
– Полусмак, – тихо произнес я. Когда эксперт повернулся ко мне с вопросом в глазах, я закончил. – Заткнись.
– Чего сразу заткнись-то? – едва слышно, но без обиды, пробурчал эксперт. Приказ, однако, выполнил и больше ничего не говорил.
Я же продолжил осмотр тела. Ну и «сопутствующего контекста», как любил выражаться мой учитель сыскного дела. Посмотреть было на что. Ритуальное убийство в нашем провинциальном Екатеринодаре – такого на моей памяти не случалось. Чай не Москва, где такие ужасы чуть не раз в неделю фиксируются.
Георгия Линькова разложили прямо посреди магического знака: головой на север, ногами на юг, а руки аккуратно сориентировали на восток и запад. Расписали лоб незнакомыми мне, но явно колдовскими письменами, после слили кровь, перерезав артерии на руках и ногах, и под конец еще живому, но уже стоящему на границе смерти, аккуратно перехватили горло.
