– Это я во всем виновата. Я подменила детей, – произнесла я тихо, почти шепотом. – Всё началось с того, что доктора поставили моей дочке страшный диагноз. Она больна! Очень больна. Доктор сказал, что лекарство есть. Но лекарство – очень дорогое, доступное только аристократам. Я… Я решила поступить к вам в дом кормилицей, чтобы поговорить с вами… Но вас не было. Вы были там, на передовой…
Голос мой дрожал, и я чувствовала, как внутри всё сжалось ещё сильнее. На глазах начали появляться слезы, и я едва могла сдерживаться, чтобы не расплакаться.
– В то утро моей доченьке стало совсем плохо, – продолжила я, чуть собираясь с силами. – Я не могла больше ждать! Тогда я решила подменить ребенка. Я сделала это, потому что боялась, что моя дочь умрет, если не получит нужное лекарство. Я знала, что это неправильно, но больше не могла смотреть, как она страдает.
Я опустила глаза, не в силах больше скрывать своих чувств. Мое сердце было разорвано, и я чувствовала, как из груди вырываются рыдания. Внутри всё трепетало, словно я находилась на грани полного разрушения.
– И тогда я просто поменяла местами детей. Чтобы доктор вылечил мою девочку, – мой голос стал чуть тише, чуть слабее. – Я знаю, что поступила неправильно. Но она – все, что у меня есть. Она – мое все! И я не могла смотреть, как она умирает. Когда вы появились, было уже слишком поздно. Я надеялась, что доктор ничего не заподозрит. Но, видите, как все получилось.
Я ощущала, как внутри всё трепещет, словно я стояла на краю пропасти, готовая сорваться вниз. В этот момент я была абсолютно открыта, без защиты, без маски. Просто – очень устала, очень одинока и очень виновна.
Потом мне было просто страшно говорить правду… Я обняла себя обеими руками, словно пытаясь согреться.
– Это я разрушила вашу семью, – выдохнула я, покаянно опуская голову. – Поэтому ваш семейный артефакт показал, что ребенок не ваш… Я готова понести любое наказание. И готова немедленно покинуть дом. Но если вы позволите, я готова отработать все до последнего лорнора… Я выдохнула, вытерла слезы и смотрела на генерала Леандра Моравиа, ожидая, что последует за его молчанием.
Внутри бушевали чувства, и я понимала – сейчас всё может измениться навсегда.
Я смотрела на генерала, словно впервые видела этого человека – его строгие черты, высокие скулы, красиво очерченные губы.
Глаза были холодные и проницательные, а в них – что-то недосягаемое. Вся его фигура излучала силу и уверенность, и, несмотря на мою растерянность, я не могла не замечать его красоту.
