Пролог: Красное вино и чёрный смех
В Париже есть такое правило: если ты пьян, ты либо поэт, либо террорист.
Если ты пьян и коммунист – ты и то, и другое.
А если ты пьян, коммунист и смотришь на Лувр сквозь стекло бутылки «Жигулёвского» (привезённого с чёрного рынка из Минска), то ты уже легенда. Даже если тебя никто не видел.
Это не история о том, как сожгли Лувр.
Это – история о том, как пятеро идиотов и один пёс решили, что могут переписать историю, используя вместо чернил – дешёвый коньяк, вместо пера – зажигалку с надписью «Ленин жив», а вместо бумаги – фасад одного из самых защищённых музеев мира.
И да – собака была пьяна.
Глава 1: Красное собрание на Монмартре
Монмартр. Четверг. Ночь. В подвале бывшей булочной, где когда-то пекли круассаны для буржуазии, теперь пахло плесенью, пролитым пивом и несбывшимися мечтами.
Здесь собрались они:
Жак «Рыжий» Бернар – бывший профессор марксистской теории, уволенный из Сорбонны за то, что назвал Декарта «капиталистическим шпионом». Носит красную кепку с серпом и молотом, но не может отличить серп от молота. Всегда с бутылкой вина в руке и цитатой из «Капитала» на языке – даже если цитата выдумана.
Пьер «Газ» Леруа – бывший анархист, ныне алкоголик с философским складом ума и пистолетом «ТТ», купленным на блошином рынке у армянского торговца за бутылку абсента и постельное бельё. Считает, что революция – это не событие, а процесс. Особенно после третьего стакана водки.
Луи «Слон» Дюбуа – экс-боксёр, у которого от удара в голову осталась только одна идея: «Свобода – это когда все пьют бесплатно». Любит цитировать Мао, но путает его с Брюсом Ли. Носит красную майку размера XL на теле размера XXXL.
Мишель «Бензин» Клод – техник-самоучка, сгоревший в пожаре собственной гаражной мастерской, где собирал «революционные дроны». Всегда носит с собой канистру с бензином – «на всякий случай». Считает, что огонь очищает не только душу, но и налоговые декларации.
Клара «Красная Звезда» Волкова – единственная женщина в группе, дочь русского диссидента и французской актрисы. Говорит на трёх языках, но матерится только по-русски. Ненавидит буржуазию, но обожает Chanel и красную икру. Пишет манифесты на салфетках из бара «La Rotonde». В её глазах – пламя, которое не погасить даже пожарными Парижа.
