От автора
Посвящается моему старшему сыну Олегу Малютину.
Апгрейд книги «Путь оракула» от издательства «Э.РА» 2015 года.
В книге использованы выдержки из статьи Бориса Ряховского «Ко граду взыскуему» напечатанной в газете «Ступени Оракула». В тексте выделены: <…>
Глава 1
Блокнот
Блокнот. Это все, что осталось от моего отца. Недавно я разбирал залежи всяких «нужных» вещей на пыльной антресоли, куда не заглядывал лет десять. Там, среди разнообразного хлама, лыж, велосипедных колес, старых сумок и банок, лежала коробка с рабочими бумагами отца, а среди них находился этот неприметный блокнот. На его станицах отец вел личный дневник, находясь в экспедиции по Уралу. Вернее, это был рассказ о его приключении. Состоялось оно в 1988 году, когда отец был студентом Московского геологоразведочного института. Не понимаю, как я раньше не обратил должного внимания на этот блокнот с выцветшей синей обложкой. Я же видел его тогда, когда сам складывал бумаги отца в коробку, разгружая письменный стол в его кабинете, и даже, помню, пролистал и прочитал пару исписанных ровным почерком страниц, но юношеская мистическая беллетристика студента геолога тогда не привлекла моего внимания, так как не имела отношения к минералогии. Но теперь я не стал откладывать этот блокнот в сторону. Я прочитал его от корки до корки, и все вдруг понеслось кувырком в моей жизни, которая наполнилась новыми красками, драйвом и мистикой. Кроме того, я стал видеть сны. А что в этом такого, спросите вы? Их же видят все. Это так, но с десятилетнего возраста у меня начались проблемы. Я перестал видеть сны напрочь. Проснувшись я понимал, что ночью узнал что-то очень важное, и было ощущение, что в мою голову кто-то вложил неведомую мне информацию, но я никак не мог ее выудить из своего подсознания. Это очень гнетущее состояние, похожее на то, когда ты проснулся и помнишь сон так ярко и четко, а уже через пару секунд его подробности стираются и улетучиваются, против твоей воли. Но дело в том, что я не видел снов и началось это после трагического события – смерти моих родителей, наступившей в результате автокатастрофы. Отец не справился с управлением машины на скользкой дороге. Было лобовое столкновение. Мама и папа погибли мгновенно, а я получил сильную травму головы и шеи. Была реанимация, параплегия ног, детский дом для инвалидов, кресло каталка, усыновление. В общем – грустная история. Но благодаря любви и настойчивым стараниям моей приемной матери, которая занялась моей реабилитацией, я встал с каталки в 16 лет. Низкий ей поклон. Она была состоявшейся бизнс-вумен, но одинокой и бездетной. В ее жизни тоже была автокатастрофа и в ней погибли ее муж и сын. Может поэтому она вытащила меня из детдомовского ада. Но это не важно. Она была хорошим и добрым человеком. Не знаю, любил ли я ее, но относился к ней с теплотой и благоговением – это точно. В какой-то момент я даже стал называть ее мамой, а потом рак. Она сгорела за несколько месяцев. Я снова остался один и теперь так и живу в перешедшей мне по ее завещанию просторной квартире на Сретенке. Квартирку же, оставшуюся после родителей я продал и вырученные деньги передал детскому дому. Да, я ведь так и не представился. Зовут меня Эрл Зимнин. Для русского довольно странное имя. Я где-то читал, что Эрл – это англосаксонский титул, использовавшийся в Англии после XI века вместо континентального «граф». Был принесен в Англию викингами при завоевании восточного побережья. Но графский титул не перешёл ко мне по наследству и подданных Англии в моем роду не было, или я просто об этом ничего не знаю. Но такое имя мой отец выбрал неспроста. Теперь, прочтя дневник, я понял это. Мне сорок лет. По профессии я минералог. Редкая профессия, знаю, но я люблю изучать всякие камушки с детства. Раньше ходил в геологоразведочные экспедиции. Многие люди, слыша слово «геолог», представляют себе бородатого мужика с обветренным лицом и киркой за спиной, сидящего возле костра где-нибудь в тайге, среди таких же бородачей, как и он. При этом один из них играет на гитаре, остальные ковыряются ножами в банках с тушенкой и запивают ее горячим чаем из котелка, а то и чем-нибудь покрепче, отмахиваясь от назойливой мошкары. Нет, я не такой. В экспедиции я теперь хожу, а обрабатываю на компьютере их результаты или сижу в лаборатории. Бороды у меня нет. Я крепкого телосложения мужчина, с внешностью… Но об этом не мне судить. Женщины, честно говоря, вокруг меня штабелями не укладываются, а грубый рубец поперек моего носа и щеки, заработанный в автокатастрофе 30 лет назад, к симпатии женщин, как мне кажется, не очень-то располагает. Правда, я был женат, но не будем об этом. Что ж, этого, пожалуй, хватит для поверхностного знакомства с моей персоной.
