Пустынная тишина Марса
Глава 1. Рождение среди красных песков
Эндрю появился на свет не под крики чаек и не под шепот океанского прибоя, а под монотонный гул систем жизнеобеспечения и мягкий, почти призрачный свет искусственных ламп в Медицинском секторе Купола №1. Воздух пах стерильной чистотой, озоном и едва уловимой, вездесущей пылью Марса, которую никакие фильтры не могли вывести до конца. Её мелкие абразивные частицы были частью их быта, их дыхания, их самой жизни.
Пока медики в серебристых скафандрах без шлемов поздравляли отца и мать, за панорамным бронированным окном простирались безмолвные, величественные равнины красной планеты. Они утопали в глубокой, почти бархатной тьме, которую лишь изредка пронзали холодные, мерцающие иглы далёких звёзд. Само солнце отсюда, с Марса, казалось меньше, холоднее, и его свет лился не золотым, а медным, багровым потоком, окрашивая песок в цвет запёкшейся крови.
Отец Эндрю, геолог Илья, прижал новорождённого к стеклу. «Смотри, сын. Это твой дом. Он суров и молчалив. Но в его тишине – правда. В его песках – история, которую нам ещё предстоит услышать».
Может, в этот самый миг, когда первый крик младенца смешался с гулом генераторов, древняя душа Марса, дремавшая миллионы лет под тяжестью песка и времени, шевельнулась. Может, она проснулась, почувствовав, что среди пришельцев с голубой планеты родился тот, чьё сердце будет биться в унисон с её забытым ритмом, тот, кто однажды услышит её шёпот.
С тех пор мальчик рос на этих ржавых, бескрайних просторах. Его колыбельной был не материнский голос, а завывание ветра, срывающегося с исполинских склонов горы Олимп – циклопического щита, закрывавшего полнеба. Ему снились сны, которых не видел никто другой: не цветные сны о лесах и морях Земли, а монохромные, красные видения. Он видел города из стекла и черного базальта, выжженные временем, но не разрушенные, а словно застывшие в мгновении между вздохом и выдохом. И он всегда видел одинокий, изящный женский силуэт на фоне лилового заката, силуэт, который манил и пугал одновременно.
Глава 2. Одиночество куполов
Юность Эндрю прошла под аккомпанемент шипящих воздушных шлюзов и рёва двигателей десантных земных кораблей. Он, как завороженный, часами стоял на обсервационной палубе, наблюдая, как многотонные громадины, покрытые налетом космической пыли и микрометеоритными шрамами, опускались на посадочные площадки. С них сходили в основном мужчины – суровые, целеустремлённые учёные, инженеры, механики. Их глаза светились азартом покорения новой планеты, но в них не было тоски по её душе.
