– Как это ты не смог? – голос звонким эхом разлетелся по подвалу и, отразившись от темных стен, словно молот упал на голову произнесшей эти слова девушке. Татьяна поморщилась и, пока еще продолжая держаться за Винсента, потерла ухо свободной рукой. Собеседник, заметив это, чуть усмехнулся.
– Не забывай о том, где мы, – негромко произнес он и, оглядевшись, почему-то вздохнул. Затем осторожно усадил свою многострадальную спутницу на собственную подстилку и, сам садиться явно не планируя, прошелся по тесноватой, по сравнению хотя бы с той же улицей, где они были мгновение назад, клетке.
Татьяна, осторожно прислонившаяся затылком к одному из толстых холодных прутьев последней, медленно выдохнула. Холод действовал благотворно – головная боль отступала, и даже метания Винсента по клетке почти не мешали воспринимать его же слова.
– Я не знаю, почему я не сумел, – несколько отрывисто говорил между тем хранитель памяти, – Я делал все, как велел Эрик, стер память Роману, направился к их родителям… и все. Анри знал меня, разумеется, я ведь нередко бывал в замке… Ну, и вот, подхожу я к нему, пытаюсь стереть память, а он мне – «Что вы делаете, месье де ля Бош»? Естественно, я растерялся. Хотя, конечно, его тоже можно понять – не каждый день друг твоего сына заявляется к тебе после такой жуткой трагедии и тычет пальцами в лоб. В общем, я малость ошалел, ну и брякнул все, как есть, что, мол, я пытаюсь стереть ему память по приказу его же сына.
– Полагаю, этому он удивился еще больше, – девушка вздохнула и попыталась устроиться немного поудобнее. Платье, грязное и мокрое после отдыха на мостовой под дождем, противно липло к телу, сковывая движения; голова ежесекундно напоминала, что отступившая боль – не более, чем временный тайм-аут.
– Как не странно, нет, – хранитель памяти, остановившись возле одного из факелов, задумчиво провел рукой над пламенем, – Я тоже ожидал удивления, поражения, но чем дольше рассказывал, тем больше изумлялся сам. Анри остался совершенно спокоен. Он лишь уточнил, действительно ли я смогу обеспечить безопасность Эрика и Романа, и попросил не стирать память ни ему, ни Арабель.
– И что, хочешь сказать, они так и жили там? – девушка, от изумления даже забывшая о своем состоянии, недоверчиво приподнялась на львиной циновке, – В смысле, тут? Рядом с сыновьями?..
Винсент обернулся к ней. На лице его отразилась странная, исполненная облегчения улыбка, будто разговор с Анри, пересказанным им сейчас, состоялся не долее пяти минут назад.
