Глава 1: Зона Хаономосферы
Карпаты, октябрь 1958 года, встречали их негостеприимно. Холодный, промозглый ветер, пробирающийся сквозь шинели, свистел в оголённых ветвях буков, словно предупреждая. Колонна из двух покрытых брезентом военных грузовиков и «Победы» цвета хаки с трудом пробиралась по разбитой дороге, утопая в грязи после недавних дождей. За окном последнего грузовика, прижимаясь лбом к ледяному стеклу, доктор Авель Деклин видел лишь серую пелену тумана и мрачные очертания гор, уходящих в свинцовое небо. Не пейзаж – декорация к кошмару.
Ещё немного, – подумал он, чувствуя знакомое, лихорадочное волнение в груди, заглушающее усталость. – Ты близко. Оно здесь.
«Объект Хаос» – так значилось в сверхсекретном приказе за подписью самого министра. Но Деклин знал истинное название, вычитанное в рассекреченных архивах НКВД и допотопных монастырских хрониках: «Зона Хаономосферы». Место, где реальность… протекала.
Грузовик резко дернулся, выбрасывая Деклина с сиденья. Рядом молодой техник Григорий Волков едва удержал ящик с хрупкими приборами.
– Чёртова дорога! – выругался Волков, поправляя очки. Его энтузиазм, казалось, был единственным тёплым пятном в этом ледяном царстве.
– Терпение, Гриша, – голос Деклина звучал спокойно, но в глазах горел огонь одержимости. – Мы же не на курорт едем. Здесь кроется ключ… Ключ к энергии, о которой мы не смели мечтать. Остатки сингулярности, возможно. Или нечто древнее.
Из кабины «Победы» вышел майор Комитета Госбезопасности Петренко. Его лицо, изборожденное шрамами не столько войны, сколько службы в особых отделах, было каменным. Он не смотрел на горы – он сканировал местность глазами следователя, ищущего засаду. Его шинель сидела безупречно, пистолет ТТ в кобуре – на привычном месте.
– Доктор, – его голос резал воздух, как нож. – Ваш «ключ» до сих пор не проявился, кроме как в отчётах сумасшедших и пропавших геологов. Москва требует результатов. Не сказок про призраков. – Он бросил взгляд на часы. – Лагерь должен быть разбит до темноты. Волков! Помогай разгружать!
Деклин не стал спорить. Прагматизм Петренко был таким же инструментом выживания здесь, как и его приборы. Они стояли на краю заброшенного села Довге. Деревня умерла не вчера. Скрюченные скелеты изб с пустыми глазницами окон, покосившиеся плетни, заросшие бурьяном огороды – всё дышало запустением и тихим ужасом. Тишина была не природной, а вымершей. Даже вороны не кричали.
– Здесь… нечисто, – прошептала Лидия Семёнова, геолог экспедиции, подтягивая воротник телогрейки. Её обычно спокойное лицо было бледным. – Земля… она словно болеет. Чувствуете? Запах гнили не от листьев. От самой почвы.