"Горизонтград никогда не спит. Он просто делает паузу между преступлениями".
Дождь шёл мелкими иголками – наночастицы, которые липли к коже, как воспоминания. Не настоящий дождь, конечно. Всё это химия, которую корпорации называют "экологически чистым осадком". Мне наплевать. Мокрый есть мокрый.
Я стоял у входа в заброшенный медицинский терминал на нижнем уровне города. Там, где даже патрульные дроны боятся заходить без приказа. Всё вокруг было покрыто плесенью будущего – неоновая ржавчина, разбитые терминалы с вечной рекламой бессмертия и запах горелых проводов, будто кто-то сжигал здесь прошлое.
Тело лежало в центре комнаты. Мужчина. Возраст – тридцать пять. Лицо – свежее, как будто только что уснул. Но база данных говорила обратное: он умер два года назад. Официально.
– Вы кто? – раздался голос откуда-то слева.
Я даже не обернулся. Знал, что рано или поздно они навяжут мне кого-нибудь. Уже третий месяц меня снова считают «работоспособным». То есть – ещё не сошёл с ума окончательно.
– Логинов. Департамент особо сложных дел.
– А я думала, вы уже ушли на пенсию. Или в могилу.
Обернулся. Она стояла в дверном проёме. Кожаная куртка, короткие волосы, глаза, которые всё видят и ничего не боятся. На левой руке – перчатка-сканер. Нейроинтерфейс под кожей шеи мерцал, как светлячок.
– Алёна Райкова, – представилась она. – Ваш новый напарник. По приказу начальства. И да, у вас плохой запах.
– Это не запах. Это воспоминание.
Она подошла ближе, почти к самому телу. Не вздрогнула. Только сканировала взглядом и лицо.
– Он не умер. Его стёрли.
– Что?
– Смерть фиктивная. Они его убрали из системы, но не успели уничтожить тело. Как будто кто-то хотел, чтобы его нашли.
Я посмотрел на неё внимательнее. Голос у неё был уверенный, но в интонации проскакивало что-то ещё. Страх? Или память?
– Откуда ты знаешь?
– Я помню такие случаи. Хотя… возможно, это не мои воспоминания.
– Что значит – «не твои»?
– Это сложно объяснить тем, кто не живёт внутри кода.
Я фыркнул.
– Тогда объясни тому, кто не доверяет машинам. Особенно когда они прячут правду в человеческой плоти.
Райкова улыбнулась. Не зло, а так, будто уже знала, что мы друг друга ненавидим.
– Ну что, напарник?
– Я не люблю партнёров. Особенно тех, кто говорит больше, чем знает.
– Зато вы молчите больше, чем чувствуете. Мы идеально дополняем друг друга.
Она протянула руку. Я посмотрел на неё. Потом на тело. Потом снова на неё.
И решил, что первый день работы начинается с того, что я уже хочу её послать.
"В городе, где даже смерть может вернуться, новая напарница – это последнее, что мне нужно. Но, возможно, именно она знает то, чего не знаю я. Или того, чего боюсь вспомнить".
