Хроники Разбитого Зеркала. Закери. Французская ночь.
Очередная трудовая ночь закончилась. Туманный Лондон провожал меня небольшим утренним дождем. Самолёт с гулом набирал высоту. Через несколько сидений от меня тихонько плакал маленький ребенок, ну а я погрузился в лёгкую дремоту. Ручная кладь на соседнем сидении, ладонь лежит сверху. Стоит ли рассуждать о правильности моей жизни, тем более сейчас? Пожалуй, нет. Колье получено, я остался незамеченным. Мысли спутались, и сон поглотил меня.
Колеса самолёта коснулись земли, мои глаза открылись. Милая стюардесса улыбается, глядя на меня. Как жаль, что нет времени. Дождавшись, пока пассажиры соберут свои вещи и выстроятся в очередь на выход, я неспешно поднялся и занял свое место в потоке выходящих людей. Машина, оставленная мною несколько дней назад на парковке, слегка занесена пылью – стоит помыть ее, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Ну да ладно, до дома доеду. Я повернул ключ, мотор привычно рычит, классическая музыка заиграла из динамиков. Вивальди, «Времена года» – что может быть приятнее солнечным летним утром? Не хватает кофе или вина.
Небольшой затор на дороге. Всего две сигареты – и я уже подъезжаю к особняку. Ворота открываются при приближении моего автомобиля. Фамильное гнездо, теперь принадлежит мне. Я помню тот день, когда наши родители пропали в экспедиции, как мой старший брат, стоя на ступенях нашего дома, встречал меня из лагеря, как слезы наполняли глаза. Столько лет прошло… Имеет ли теперь это хоть какое-то значение? Теперь я знаю больше, я видел больше.
Машина остановилась перед ступенями. Вышел на двор, вдохнул полной грудью. Дом. Движения уже привычные, что-то схожее с ритуалом. Я медленно поднялся по ступеням, прислуга поприветствовала меня на входе, двери распахнулись с небольшим скрипом. Кто-то скажет, что петли стоит смазать, но я считаю так: скрипит дверь – значит, никто не пройдет незамеченным. Первым же делом направляюсь в библиотеку. Нет более прекрасного места для размышлений, но это – после. Зайти за шкаф, нажать на нужный камень. Потайная дверь открылась, прохожу внутрь, пригнувшись. Не стоит включать свет. Темнота – я буквально соткан из нее, она окутывает меня, и я, будучи тьмой, могу видеть в отсутствии света. Длинные ступени уходят под фундамент дома, туда, где хранятся вещи, что я не смогу показать другим. Никто не должен знать, что потомственный аристократ, наследник древней фамилии, по ночам снимает эту маску и становится собой. Становится тьмой, пробирающейся даже в самые потаённые уголки, в те места, что сильные мира сего привыкли считать неприступными.
