Книга: Пробуждение Евы
Пролог
Тишина на «Ковчеге» была обманчивой – не живой и не спокойной, а утомлённой, изношенной, похожей на последний вздох старой машины. Низкочастотный гул систем, щелчки реле и едва ощутимая вибрация корпуса напоминали о том, что станция держалась не на инженерном чуде, а на упрямстве. И это упрямство подходило к концу.
Элай Лис провёл рукой по вискам, пытаясь разогнать туман усталости. На изогнутом дисплее танцевали строки кода и умирающая телеметрия. «Ковчег-ОБ-1», последний дом человечества, стремительно сдавал позиции под натиском солнечных вспышек. Панели плавились. Сенсоры выгорали. Узлы выходили из строя один за другим. Запасных частей не было и не предвиделось.
Взгляд Элая остановился на главном экране. Земля за бронестеклом казалась не планетой, а шрамом, оставшимся от той, что когда‑то была живой. Пепельно‑серая поверхность с прорезанными катаклизмами разломами, бурядавленная атмосфера – всё выглядело так, словно сама природа давно смирилась со своей смертью.
Именно тогда Элай нашёл то, что искал: зашифрованный архив глубоко в ядре базы данных. «Проект „Генезис“». Файлы старые, помеченные «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Он взламывал защиту часами, и когда она наконец пала, сердце Элая пропустило удар.
Сверхлюди. Созданные, чтобы выжить там, где человек обречён. Их сила, адаптивность, устойчивость – всё было рассчитано на ад, в который превратилась Земля.
Одно имя выделялось среди остальных.
Ева. ГЛ-9. Статус: анабиоз. Ожидание сигнала активации.
Элай знал: лидер станции Гаррисон никогда не одобрит пробуждение. Гаррисон верил в контроль, а не в риск. Любая попытка вернуться на Землю угрожала его власти. Но Элай был учёным. И он не мог смотреть, как остатки человечества гниют в орбитальном саркофаге.
Он ввёл последовательность. Код активации ушёл в бездну между станцией и мёртвой планетой.
– Проснись, – тихо сказал он, глядя на серый шар за стеклом. – Проснись и дай нам шанс.
Глава 1: Прах и Сталь
Тишина была первой. Не благословенная, а мертвая, абсолютная, простиравшаяся в вечность. Затем в эту вечность ворвался звук. Резкий, механический щелчок, за которым последовало навязчивое гудение. Где-то в мозгу, не ушах, сработал триггер. Протокол пробуждения. Статус: Активен.
Боль пришла следом. Ледяной ожог, бегущий по венам, заставляющий сжаться легкие, которые не дышали полтора века. Каждый нерв, каждая клетка кричала о возвращении к жизни ценой невыразимой агонии. Ева закричала, но звук застрял в горле, вырвавшись лишь хриплым, беззвучным стоном.
С шипением, нарушающим гнетущую тишину, отъехала крышка криокапсулы. Клубящийся белый газ хлынул наружу, и ее обдало запахом стерильного металла, озона и чего-то неуловимого, древнего – запахом времени, проведенного в небытии. Она села, движения скованные, механические, будто ее суставы были залиты ржавчиной. Голые пальцы с силой впились в холодный, отполированный край капсулы, оставляя на инее отпечатки.
