Сквозь закрытые веки пробился яркий электрический свет. Я выругалась, отгоняя отчетливое ощущение дежавю1. Если сейчас рядом опять обнаружится незнакомый мужик, сяду в позу лотоса и начну созерцать свой пуп. Или для разнообразия будет женщина, ведь в этот-то раз меня убил не мужик? Тогда тем более с места не сдвинусь, девочки меня никогда не интересовали.
– Очнулась, – выдохнул рядом кто-то, и я поняла, что ругалась вовсе не про себя. А еще – что горло не болело, и…
Глаза распахнулись сами. Светлые волосы с едва заметным рыжеватым отливом, серые глаза, в которых сейчас отражалось неимоверное облегчение. Винсент! Не веря себе, я коснулась его щеки. Теплый. Живой. Настоящий. Или нет? Забыв обо всем, я начала ощупывать его, точно безумная или слепая. Провела пальцами по бровям, по лбу, зарылась в волосы, снова погладила щеки, чувствуя, как кожу покалывает отросшая за день щетина, коснулась губ. Настоящий?
Он перехватил мои запястья.
– Инга! Ты не в себе? Или забыла? Это я…
«Вижу», – хотела сказать я, но не получилось выговорить ни звука, с дрожащих губ сорвался всхлип. Винсент притянул меня к себе, усадив на край помоста у окна, и я ткнулась лицом в бархат его камзола, захлебываясь слезами и безуспешно пытаясь унять рыдания.
– Все, – голос его дрожал. – Все хорошо. Все кончилось. Я здесь.
Он баюкал меня как маленькую, прижимал к себе, гладил по волосам, спине, шептал невнятные утешения, а я тряслась, кусая губы, чтобы унять слезы. Безуспешно. Странно, в первый раз меня так не колотило, и когда мы оба чуть не погибли под развалинами, мне удалось не закатить истерику. Или просто всему есть предел, и моя психика исчерпала лимит прочности?
Винсент вдруг замолчал, напрягшись. Я обернулась.
Оказывается, модистка тоже здесь. Полусидела у дальней стены, руки были связаны впереди обрывком зеленого атласа. По скуле расплывался синяк. Женщина шевельнулась, в пальцах появились маленькие ножницы с острыми концами. Винсент, разжав объятья, дернулся – но прежде, чем успел что-нибудь сделать, Корси вонзила ножницы себе в шею, четко в артерию. Кровь выплеснулась фонтаном. Рефлексы сработали прежде разума, я рванулась к модистке – пережать артерию, пока не поздно! Винсент перехватил, снова прижал к себе, уткнув лицом в камзол.
– Не смотри.
– Пусти! – Я дернулась, но объятья мужа превратились в стальные. – Нужно остановить кровь и расспросить…
– Расспросим. Не смотри.
Кого он намеревается расспросить? Труп? Ах, да. Я обмякла, так и не решившись открыть глаза и развернуться. Меня учили лечить. Исследовать тела. Но не молча наблюдать за тем, как живой человек истекает кровью. Хотя вряд ли эта смерть хуже той, что Корси приготовила для меня.
