Вася Петухов и Контрольная работа Апокалипсиса
Глава 1. Код доступа из подъезда
Дождь в Новосибирске осенью – это не атмосферное явление, а состояние вселенной. Он не падал, а висел в воздухе холодной, мокрой пылью, проникая под куртку, в душу и в единственную тетрадку по сопромату, которую Вася Петухов нес из политеха. Вася, студент третьего курса, чьей главной жизненной целью было благополучно проскочить сессию и выспаться в воскресенье, шагал, уткнувшись в асфальт. Именно поэтому он почти наступил на него.
«Оно» свернулось калачиком у обшарпанной двери подъезда общежития №7 – коробки из серого бетона с вечно заклинивающими дверями. Это был кот. Но не просто кот. Это был комок грязно-рыжей шерсти, одно ухо которого было надорвано, а во взгляде читалась такая вселенская усталость от бытия, что Вася, сам того не желая, остановился.
– Ну чего уставился? – проворчал Вася, копаясь в кармане. – На, остаток сосиски. Сам бедный студент.
Кот не двинулся с места, лишь медленно моргнул. И в этот момент из-за угла, визжа дверями, вывернула «девятка». Вася инстинктивно рванулся, чтобы отшвырнуть животное, но поскользнулся на мокрой плитке и тяжело рухнул рядом, обняв кота. Машина пронеслась в сантиметрах.
– Вот чёрт! – выдохнул Вася, чувствуя, как коленка горит, ободранная о бетон. Кот в его руках заурчал. Громко, как вибрация старого холодильника. – Ладно, ладно, герой. Занесём тебя, обсохнешь.
Таща за шиворот недовольного, но не сопротивляющегося зверя, Вася вздохнул. В голове пульсировала единственная мысль: «Капитолина Ивановна убьёт». Капитолина Ивановна – комендант, женщина, чья ненависть к живым существам, кроме кактуса на её столе, была легендарной.
Доплетясь до своей комнаты на пятом этаже, Вася запустил кота под кровать и потянулся за пачкой «Доширака». Именно в этот момент зверь, обнюхав пыльные тени, вышел на свет и, глядя прямо Василию в глаза, издал звук. Не мяукнул. А произнёс нечто низкое, вибрирующее, состоящее из щелчков и шипения.
– Мрр-кх-ссс-фааа-нум?
Вася замер с вилкой в руке. Мозг, забитый формулами сопротивления материалов, попытался обработать информацию. И выдал стереотипный, спаянный на тысячах студенческих посиделок ответ на любой невнятный или философски сложный вопрос.
– Без бутылки не разберёшь, – буркнул он автоматически, тыча вилкой в кипяток. – Чёткое «неа». Всё. Точка.
Фраза «Без бутылки не разберёшь, чёткое неа» повисла в воздухе. И комната взорвалась светом.
Нет, не огнём. Её пространство заполнилось голографическими проекциями – плотными, почти осязаемыми сине-золотыми линиями, сплетавшимися в трёхмерные мандалы, в центре которых пульсировали не то руны, не то схемы микропроцессоров. Воздух затрещал от тихого, низкочастотного гула, от которого заныли зубы. Прямо перед носом Васи, вытеснив тарелку с лапшой, возник светящийся интерфейс на языке, которого он не знал, но почему-то интуитивно схватывал суть. В центре сияла надпись: «СИСТЕМА ГАЛАКТИЧЕСКОГО АРБИТРАЖА. ДОСТУП ОТКРЫТ. АРБИТР ВЫСШЕГО РАНГА: ВАСИЛИЙ ПЕТУХОВ. ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ID».
