Возрождение и забвение
Сначала это выглядело как очередная сенсация, как тысячи других новостей, мелькавших в бездонной ленте Сети. Заголовки повсюду кричали о революции, о победе медицины над старением. Но под яркими словами скрывалось нечто большее. В одной из закрытых лабораторий, работавших при крупнейшем медицинском консорциуме, учёным удалось то, что прежде считалось уделом фантастов. Они взяли под контроль саму основу генетического кода.
Алгоритмы, созданные для точечного редактирования ДНК, неожиданно позволили не просто устранять повреждения или исправлять врождённые мутации – исследователи научились возвращать клетку в её первозданное состояние – в тот чистый и сияющий момент, каким она была при рождении. Накопленные ошибки, старческие изменения, опухолевые ростки – всё исчезало, словно чья-то невидимая рука стирала грязные штрихи с картины, оставляя нетронутый оригинал.
Журналисты наперебой писали о «волшебстве, ставшем наукой», о том, что человечество наконец-то приблизилось к мечте – победе над смертью. Видеоролики с лабораторными экспериментами расходились по миру с невероятной скоростью: старые мыши, превращающиеся в молодых; клетки кожи, вновь обретавшие упругость; органы, которые начинали работать так, будто только сформировались в утробе.
Для миллионов людей это было как луч света в век усталости и болезней. Мир замер в ожидании.
Разделение человечества
Общество взорвалось. В социальных сетях царил настоящий хаос – тысячи, сотни тысяч комментариев и переписок, где люди спорили, радовались, ругались и строили планы на невозможное. Кто-то писал: «Я успею увидеть, как люди колонизируют звёзды». Другие делились сокровенным: «Моя мать сможет жить вечно, я подарю ей молодость». Молодые и старые, богатые и бедные, все одинаково жадно впитывали новости о прорыве, как будто сама надежда могла уже сегодня стереть морщины с лица и исцелить болезни.
Одни говорили о новой эре – о времени, когда слово «старость» станет анахронизмом, а болезни перестанут быть приговором. Другие, более осторожные, предостерегали: «Кто будет решать, кому дать вечную жизнь? Что станет с перенаселением? Как изменится власть, если старики перестанут уходить?» В дискуссиях в сети восторг всегда соседствовал с тревогой, и за каждым радостным возгласом стоял чей-то горький страх.
Политики отреагировали почти сразу, но их речи звучали осторожно, подчёркнуто взвешенно. Одни заявляли, что новые технологии станут достоянием всего человечества, что «никто не должен остаться за бортом великого будущего». Другие же, более прагматичные, требовали немедленно ввести строгий контроль и ограничить доступ к открытиям – ведь, как они утверждали, «человечество ещё не готово к такому оружию». И всё чаще звучало слово именно «оружие», а не «лекарство».
