Нынешний русский мейнстрим явление внежанровое. Зачастую авторы, которых с равной уверенностью относят к мейнстриму, не совпадают даже по направлениям. На одном полюсе мейнстрима – густопсовый реализм Улицкой, на другом – патентованная фантастика Пелевина. И это что, «основной поток»? Он таким должен быть? Разумеется, нет. Просто у нас в мейнстрим записали оптом всю качественную сюжетную прозу, умеренно интеллектуальную и содержащую четкие маркеры «чтения для лиц с высшим образованием».
В русскоязычной фантастике подобные тексты есть. Но они не позиционируются как мейнстрим, не воспринимаются критикой как мейнстрим и не доходят до читателя, ориентированного на мейнстрим. Хотя в мейнстриме обретается немало фантастики модных авторов. Внешняя причина банальна: корпоративность. Уже стало нормой – если Дмитрий Быков пишет фантастический роман, это все равно мейнстрим. Для чистоты эксперимента надо бы уговорить Лукьяненко сделать реалистическую книгу и посмотреть, что будет.
Но есть причины глубинные, на которые почему-то редко обращают внимание фантасты.
Изначально западный мейнстрим – широко востребованная проза, отражающая современные реалии. При этом мейнстрим не чурался мистики и фантастики, лишь бы они работали на решение задач текста. «Степной волк» с его выходом в пространство бреда – полноценный мейнстрим. «Волхв» мог показаться мистикой тем, кто не слышал об НЛП, но оставался мейнстримом. В мейнстрим попадали и тексты абсолютно условные – как детективно-этические конструкты Дюрренматта. Сейчас примеров не меньше. В автобиографическую книгу Микаэля Ниеми «Популярная музыка из Виттулы» (тираж больше миллиона, однако!) просто врезан, грубо и стильно, фантастический эпизод. «Сага» Тонино Бенаквиста – полная антиутопия, если, конечно, читатель готов это признать.
Конец ознакомительного фрагмента.
