Холод вздрогнул и очнулся, словно от резкого толчка. Сознание, затуманенное остатками сна, подсказало, что он, наверное, проспал, и кто-то бесцеремонно его разбудил, чтобы не задерживал остальных. Вставать не хотелось, а идти куда-либо – тем более.
Даже глаза открывать не хотелось. Тяжесть навалилась такая, что не пошевелиться. Даже веки, казалось, налились свинцом. На душе скребли кошки, всю ночь его преследовал кошмар, отступивший, только когда он проснулся.
«Нужно вставать», – промелькнула мысль. Холод попытался пошевелиться, и тут же замер. Внезапно его накрыла волна необъяснимой слабости. Будто после вчерашней попойки он рухнул, не дойдя до кровати, а какой-то шутник прибил его одежду к полу гвоздями.
Никогда прежде Холод не чувствовал себя настолько паршиво, как если бы из него по капле душу вытягивали. Все тело ломило, мысли в голове путались, как нитки у плохой швеи. В плече отчего-то пульсировала острая боль. Горло пересохло, а сердце колотилось, точно загнанный зверь.
Собрав остатки сил, Холод заставил себя выбраться из спальника. Едва оглядевшись, он застыл от ужаса, словно его обухом по голове ударили. Кровь застыла в жилах. Трупы. Всюду трупы. Он всю ночь провел в компании мертвецов.
Мертвый сталкер, рядом еще один с растерзанным животом, из которого вывалились внутренности. Изуродованные тела снорков[1], зомби и контролера[2]. Холод уставился на свои руки, покрытые засохшей кровью. Новая волна слабости накрыла его с головой.
Звуки, которые он слышал, лежа в спальном мешке, издавала ворона. Она неспешно завтракала, усевшись на голове мертвого сталкера, выклевывала его глаз. Холод резко махнул рукой, отгоняя птицу. Та неохотно взмахнула крыльями и, тяжело поднявшись в воздух, улетела, оглашая окрестности хриплым карканьем.
Не в силах больше оставаться на месте, Холод, шатаясь, побрел к ручью. Ему хотелось освежиться и привести мысли в порядок. Наклонившись над прозрачной водой, он взглянул на свое отражение. Из зеркальной глади на него смотрел изможденный незнакомец с потухшим взглядом и всклокоченными волосами. Грязь и царапины покрывали осунувшееся лицо. Холод долго вглядывался в отражение, будто надеясь получить от него ответ на мучивший его вопрос: «Что же теперь будет?»
Холод понимал, что ему предстоит принять непростое решение. Сама мысль об этом вызывала у него тошноту и казалась абсурдной. Тем более что за подобное убивают без разговоров. Он вернулся на поляну и взял бинокль.
Внимательно осмотрев окрестности, Холод вновь опустился на прежнее место у ручья. «Но ведь никого нет! – билась в голове мысль. А если это правда? Если у меня есть шанс спастись, а я его упущу?» Холод бросил взгляд в сторону поляны, где остались тела сталкеров.
