12 лет назад
Очередной рабочий день в Лазарете Нафаркона только начинался. Полярная ночь, наконец, отступила, уступив место хрупкому весеннему рассвету. Первые лучи солнца, бледные и робкие, пробивались сквозь мутные стекла высоких арочных окон, озаряя тесное помещение для лиратов – врачующих магов Галдуриона.
Воздух здесь всегда пахнет сушеными травами и старыми страницами – библиотека Лиратона, сваленная в углу, давно перестала помещаться на полках. Многолетняя пыль, поднятая утренними хлопотами лиратов, кружилась в лучах света, превращаясь в золотую дымку. Она оседала на стеклянках с порошками, на потрескавшихся деревянных шкафчиках с выцветшими этикетками, на полу, где поколения лиратов протерли в досках глубокие борозды.
А еще выше, почти у самого потолка, разросшаяся монстера – немой свидетель бессчетных дежурств – тянула свои темные листья к солнцу. Казалось, она шепталась с лучами, словно вспоминала, как когда-то, давным-давно, росла под жарким южным небом. Теперь же ее корни оплели даже каменные стены, а новые побеги цеплялись за балки, будто боялись, что тьма вернется и снова украдет свет.
В самом углу помещения, почти не издавая звуков, переодевалась девушка лет тридцати. Ее кудрявые волосы были аккуратно собраны, лицо сосредоточенно – будто она что-то долго и углубленно обдумывала, забыв, что нужно поторапливаться. Ее вызвали в этот день не случайно – совсем недавно прошла кровопролитная битва, и раненных было так много, что текущий персонал не справлялся.
– Витария? – послышался чей-то женский голос со входа.
Девушка дернулась, вырванная из своих мыслей, и повернулась к входу. Солнце уже успело залить его своим теплотворным светом, потому разглядеть лицо не получалось.
– Тебя тоже вызвали? – продолжила женщина, – не думала, что все настолько плохо у нас…
Витария переворачивала в голове образы коллег, пытаясь вспомнить, кому мог принадлежать этот голос. Дело в том, что она взяла перерыв от работы – чуть больше года назад родился ее сын Тарвин, и она полностью занималась им. Пока не случилось то, что заставило ее вернуться в Лазарет.
– Селестина, это ты? – Витария, наконец, вспомнила голос. Это же ее старая приятельница, и как она могла забыть?
Женщина, услышав свое имя, быстро прошагала к Витарии, подняв в воздух еще больше пыли, и крепко обняла – то ли от радости, то ли от облегчения. Витария даже как-то сжалась от неловкости, но все же погладила подругу по голове.
– Там так страшно? – спросила Витария, когда Селестина выпустила ее из своих объятий.
