(6-я повесть серии «Выпуклый мир»)
Вот уже битый час колд по имени Ун смотрел в потолок. Сила покидала его. Покидала медленно, но неотвратимо, как песок в песочных часах.
Колд по природе своей был парень-рубаха. Где надо было ввязаться в драку за праведное дело, там тотчас же появлялся колд Ун (и откуда только узнавал!) и начинал направо и налево крушить своей рубахой «вражин неправедных» (автор выражения – Ун, просьба не нарушать авторских прав!).
Кончилось всё печально: на основании решения Тройки Главных Исполнителей Больших Дел Департамента (кратко, ГИБДД) колдову рубаху, в которой Сила его врожденная пребывала, конфисковали, потому как Ун добровольно сдать рубаху отказался и так ею пейзаж вокруг испоганил, что всему коллективу Департамента Тайн и Предсказаний (кратко, ДТП) пришлось в поте лица своего трудиться, чтобы сляпать новый.
Но пока Тройка дело колда разбирала и решение принимала, рыбки ведьманя На и ведьмуня Ри – счетчики судебных (в смысле, судеб, а не суда) линий ДТП – по доброте своей душевной Уна навещали и беседы с ним разные о Силе творчества вели. Беседы те колд запомнил, назад в родные края вернулся, малюванием занялся и стал новой Силой наполняться, да такой, что просто УХ! Даже так, У-У-У-Х-Х!!!
Дело спорилось, краски на нужное место ложились, картины-малюванки писались. Словом, вскоре все стены колдова дома были обвешаны прекрасными образцами малювания, за исключением одного, который он рыбкам подарил. И захотелось колду малюванки свои всему Выпуклому миру, который был похож на девушку с развевающимися волосами и летел себе в необъятной Вселенной, показать.
Да как это сделать? Ун весь затылок обчесал, всю настойку из почек развесистой клюквы выпил – той самой, под которой один из Правителей сидел, – но так ничего и не придумал! Дошло до того, что Тоска и Хандра рядом с колдом поселились и стали из него Силу его новую тянуть, пока он сам не почувствовал, что Сила его покидает. Еле-еле колд Ун до лежака своего доплёлся, кулем на тот лежак повалился, да в потолок уставился. И только одна мысль, тоскливо завывая, билась в его голове:
– Амба! Только и осталось, что в потолок смотреть, пока не сыграю в ящик. А, может, дуба дам. Или коньки отброшу.
Чернота эта бессильная колда не доконала лишь потому, что дверь его избушки чуть с петель не слетела, так в неё колотить начали.
– Тьфу ты, и помереть не дадут!!! – подумал колд Ун, а вслух, как ему показалось, прокричал, а на самом деле еле-еле прошептал: «И кого это нелёгкая принесла!». Ответа на это шептание не последовало, однако независимые крики раздались:
