Старые яблони, росшие вокруг небольшого, но по-прежнему крепкого деревенского дома, были так густо усыпаны бело-розовыми цветами, что казалось, будто их покрыли пышной ароматной пеной. Ошалевшие от внезапного счастья пчёлы и шмели бодро жужжали, перелетая с цветка на цветок, и поэтому вокруг яблонь стоял непрерывный гул.
Но сидевшая на открытой веранде женщина, казалось, не замечала этого радостного весеннего буйства природы: её взгляд был устремлён не на цветущие кроны, а куда-то сквозь них, на что-то, заметное только ей. Она отталкивалась от пола обутой в модную туфельку ножкой, и старенькое кресло-качалка жалобно поскрипывало при каждом движении. Но женщина, казалось, не замечала неприятных звуков, полностью погрузившись в свои мысли.
Она была очень красива, но той изысканной холодной красотой, которая заставляет мужчин либо обходить её обладательницу десятой дорогой, либо класть к её ногам всю свою жизнь. Всё зависит исключительно от того, насколько хорошо у человека развито чувство самосохранения. Анаконда ведь тоже по-своему прекрасна, но мало кому придёт в голову скакать по джунглям в поисках этой жуткой красоты. Хотя есть и такие любители пощекотать нервы.
Надо было признать, что незнакомка очень плохо вписывалась в окружающий пейзаж: ей гораздо больше подошла бы терраса мраморного дворца на берегу моря или, на худой конец, затерянное в альпийских горах комфортабельное шале. А вот это вот всё: облупившиеся доски пола, цветущие яблони, пчёлы, скрипучее кресло – не гармонировало с ней совершенно. Но ведь что-то же привело её сюда, и вряд ли это была ностальгия по деревенскому босоногому детству. Не факт, что у такой ледяной красавицы вообще когда-то было детство. Складывалось впечатление, что она родилась уже вот такой: прекрасной, равнодушной и неприступной. А разбитые коленки, костюмы снежинок и зайчиков на праздниках в садике, разноцветные мячики и наивные голубоглазые пупсы – это всё про кого-то другого, не про неё.
– Хозяйка, принимай работу, – на веранду выглянул мужик лет сорока, – готово.
– Хорошо, – голос женщины был таким же, как и она вся: красивым, мелодичным и холодным, лишённым каких-либо эмоций.
Она встала, вошла в дом, спустилась по узкой лестнице в достаточно глубокий погреб и огляделась.
Наверное, когда-то здесь хранили банки с заготовками, мешки с картошкой, связки лука, кадушки с квашеной капустой и солёными огурцами. Но это – раньше. Сейчас погреб изменился до неузнаваемости. Стены и потолок были обшиты тонкими металлическими листами так плотно, что зазор между ними можно было рассмотреть с определённым трудом. На полу вместо земли или деревянного настила были уложены тщательно подогнанные друг к другу каменные плитки.
