Цзоянь, дворец Императора
В чёрном ханьфу с кровавыми лентами ранним осенним утром в крытую колоннаду из покоев всемилостивейшего Императора Хэй Цзы Шаокана вышел верховный инквизитор, Чёрный Феникс Цзояня Хэй Даожэнь. Промозглый мелкий дождь, казалось, вмиг вымочил одежды, невзирая на крышу. И такая же сырость была у Хэй Даожэня на душе. Дядюшка Шао, как он именовал Императора в своих мыслях, но никогда – вслух, благоволил ему вопреки пересудам придворных. Но порой забота эта становилась навязчивой и чрезмерной, например, как сегодня.
– Хэй Инь, – отослав всех вельмож, обратился к нему государь по личному имени, – моё сердце разрывается, когда я вижу, что столь одарённый заклинатель, как ты, до сих пор не отдал никому своё сердце, не подарил нашей семье наследников. Одиночество – юдоль печали.
– Одиночество – лучший щит от шантажа и вероломства, – резонно возразил Хэй Даожэнь, но Император и слушать не захотел.
– Когда ты один, тебе не за что сражаться, – веско перебил он, – и напротив, забота о других, делает сильнее и осторожнее.
Верховному ли инквизитору не уметь слышать слова, которые не прозвучали? Августейший дядюшка уже нашёл ему подходящую невесту, брак с которой непременно принесёт бесчисленные политические выгоды. И сколько бы он ни спорил, все доводы растворятся в пустоте.
Так оно и вышло.
Облокотившись плечом на ближайшую колонну, Хэй Даожэнь тоскливо уставился на серое небо. Конечно, Мин Циань, дочь одного из министров, связанных с императорской семьей дальним родством, на весь Цзоянь славилась своей красотой и добродетелями, но впускать в свой дом и спальню почти незнакомую женщину – мимолётные взгляды на дворцовых торжествах не в счёт – на правах жены и хозяйки ужасно не хотелось. И пусть Хэй Даожэнь приказал бы отрезать язык любому посмевшему пошутить, будто Чёрный Феникс Цзояня верит в сказки о любви, что-то в нём противилось подобному союзу. Неприятие лишних хлопот и лишней уязвимости за спиной? Пожалуй.
– Мастер Хэй…
Носильщик, что на свою беду оказался поблизости, вздрогнул и выронил корзину с шёлковыми тканями, после чего рьяно рухнул на пол исправлять свою оплошность. Хэй Даожэнь даже головы не повернул – он находил привычку Мо Юаня появляться ниоткуда безмерно раздражающей, но ради прочих талантов помощника закрывал на неё глаза.
– Что случилось?
– Очередного пророка демонического культа поймали, мастер Хэй, – сообщил Мо Юань, поклонившись. – Желаете взглянуть?
– Иногда мне кажется, – соизволил пошутить Хэй Даожэнь, – что в демоническом культе вовсе нет ни послушников, ни учеников, ни адептов. Одни лишь мастера, пророки и основатели.
