От автора
Перед вами сборник историй о мире, где магия творится как в жизни: немного жизни, немного умения, немного крови и много нервов. Кто-то считает, что это метафора творчества. Для меня это просто мир… Живой, странный и нелогичный.
Истории рассказаны не в хронологическом порядке, а в порядке написания (почти). Мне кажется, так будет вернее.
Мне очень хочется сказать спасибо Шторму и Мише Лазареву – эти истории начались именно там, с задания одной из Волн.
Отдельное спасибо Наде Рыжковой, которая верила в меня больше всех и Прососову Игорю, который первый поверил в Мастера Бабочек.
Огромное, непередаваемое спасибо всем в Китеже, кто меня поддерживал.
И моему мужу, который терпел то время жизни, которое я тратила на эти истории.
Спасибо всем, кто помогал писать эти истории и тем, кто их прочтет.
Фото на обложке автора Korhan Erdol: Pexels
На другом берегу
«Верите ли вы в магию?» – пункт номер три стандартного городского опроса, проводимого седьмой год. Я искренне пытаюсь понять, что они имеют в виду под этим «верите ли вы»: верю ли я в то, магия существует, верю в то, что есть кто-то, которые ей пользуются с умом, или верю в то, что она может что-то изменить в этом мире?
Не-а.
Ни первое, ни второе, ни третье. После того, как орхористы захватили Каив (теперь уже семь лет как Орхград), верить можно было только в Отца Высшей Синевы.
Я улыбаюсь и, немного картавя, спрашиваю служащего:
– Милок, прочитай-ка вопрос еще разок, не видно мне.
Он, нервно улыбаясь, – а я прошу прочитать каждый вопрос анкеты, некоторые по два раза, – перечитывает. Я, трясущейся рукой, рисую Н – «нет», отмечаю кружочками и галочками остальные вопросы, киваю и соглашаюсь с основными постулатами о Боге…, и юноша уходит от меня, даже немного счастливый: наконец-то ему больше не надо маяться со стариком.
Я жду, пока он уйдет подальше, запираю дверь, гашу свет, и, шаркая, спускаюсь в подвал. Проверяю ряд замков, медленно, из-за болей в спине, растапливаю печь для обжига и ковыляю к столу. Там лежит комок глины и длинный нож. Сглатываю и провожу ножом по запястью. Кровь капает на глину, и я забываю обо всем в этом мире, кроме того, что перед моими руками.
Порез уже затянулся, а я – уже не хромающий дедок, а вполне крепкий мужчина, погружаюсь сознанием в комок глины, вымешивая его с кровью.
Глубже, глубже, мельча песчинок и пыли, на уровень тех микрочастиц, которым ученые еще даже названия не придумали, и еще глубже, туда, где кровь уже не жидкость, а часть моей души.
И под моими пальцами глина складывается в причудливую форму, и вот передо мной небольшая «карманная» собачка. Я леплю мордочку и откидываюсь назад без сил. На столе стоит игрушечный терьер, маленький смешной пес с торчащими ушами. Я вижу дух вещи, вижу, как складываются нити управления, вижу, как растет и множится сила – и с трудом вырываю свое сознание из липкого и дурманящего морока созидания.
