Курьер Кошкасмехов от рождения имел смешную фамилию, но внешность его в противоположность фамилии не вызывала смеха или даже улыбки. Это был монументальный мужчина: полный, высокий, с густой кучерявой шевелюрой и окладистой слегка старорусской бородой. Звали его Альбертом, но мало кто обращался к нему по имени. За глаза все сотрудники банка называли курьера Львом Толстым.
Кошкасмехов действительно чем-то походил на великого классика, главным образом бородой. В разбросанных по всему городу многочисленных подразделениях банка он был известен своим необычным поведением и общим контрастом между наглостью и бесцеремонностью, с одной стороны, и скромной должностью – с другой. Как и во многих других учреждениях, в банке было принято, что наглость и хамство – удел топ-менеджеров.
Кошкасмехов был человеком, не зависящим от общественного мнения. Хотя все сходились во мнении, что быть курьером в его возрасте не совсем прилично, он вовсе не стыдился своего низкого положения в корпоративной иерархии банка. Более того, он вёл себя гораздо увереннее почти всех наёмных сотрудников, которые больше всего на свете боялись потерять тёплые насиженные места. Взять хотя бы, как он входил в комнату, где располагался департамент маркетинга. Он всегда открывал дверь уверенным толчком, и то, что за все время еще никого не пришиб ею, было большой удачей для маркетологов. Говорят, что финансистам повезло меньше: Кошкасмехов таки прибил у них одного старичка из отдела контроля закупок.
Зайдя к маркетологам, он неизменно выходил в центр комнаты, выдерживал монументальную паузу, во время которой удостаивал всех присутствовавших взором, переполненным презрения и превосходства. Убедившись, что никто не хочет встречаться с ним взглядом, извлекал из своей сумки по одному подписанные конверты.
– Олексеенков! – громко провозгласил Лев Толстой в этот раз, строго оглядывая всех сотрудников. Впрочем, когда его взгляд встречался с Мишиным – был там один шустрый малый, с которым у курьера был неплохой контакт, похожий на дружбу, – незаметно подмигивал ему.
– Моя фамилия Олексенко, а не Олексеенков, – возражал получатель. Ему часто приходили документы, и он всякий раз поправлял курьера.
Курьер, как обычно, пропустил возражение мимо ушей и угрожающе спросил:
– Брать будете или отказ оформить?
Олексенко вздохнул и принял корреспонденцию. Сегодня он был не единственной жертвой курьера.
– Устинова Мария Юрьевна, – прорычал курьер имя директора департамента, тряся конвертом над головой.
