Николай Сергеевич Зоркий стоял у окна своей квартиры, наблюдая, как город медленно пробуждается в туманном сплетении утра. Сорок третий этаж – хорошая высота, чтобы чувствовать себя отстранённым от земной суеты. Солнце ещё не взошло, но в полумраке уже проступали очертания бесконечных рядов многоэтажек, змеились дороги с мерцающими огоньками редких автомобилей.
– Рассвет, но не тот, что рисуют художники, а настоящий, жёсткий и холодный, – произнёс Николай, задумчиво глядя на безмолвный город.
В его голосе чувствовалась та особая надломленность, которая появляется у людей, слишком долго смотрящих в одну точку. Тридцать пять лет – возраст, когда юношеские иллюзии окончательно растворяются в кислоте повседневности, а до философского примирения со вселенной ещё очень далеко.
Чашка остывшего кофе стояла на подоконнике – чёрная жидкость с радужной плёнкой на поверхности напоминала нефтяное пятно. Николай провёл пальцем по краю чашки. Ещё вчера всё казалось понятным и предсказуемым: работа редактором в крупном издательстве, размеренная жизнь, планы на отпуск. Сегодня же мир словно покрылся тонкой паутиной трещин, едва заметных, но неустранимых.
Телефон завибрировал. Николай даже не повернул головы – наверняка Илья, единственный, кто может позвонить в такую рань. Через несколько секунд вибрация прекратилась, но почти сразу возобновилась. Вздохнув, он всё же взял трубку.
– Ты не спишь, я так и знал, – голос Ильи звучал необычно взволнованно. – Николая, мне нужно с тобой встретиться. Срочно.
– Что случилось? – Николай прижал трубку плечом к уху, наливая новую порцию кофе из кофеварки.
– Не по телефону. Через час в "Хронотопе", – в трубке раздались короткие гудки.
Николай отложил телефон. Илья Арсеньев – его лучший друг с университетских времён, преподаватель философии, рациональный до мозга костей человек. Его внезапная таинственность выглядела как минимум необычно.
Кофейня "Хронотоп" находилась в пяти минутах ходьбы от дома Николая – небольшое заведение с претенциозным названием и странным интерьером, сочетающим винтажную мебель и ультрасовременные технологии. Место, словно застрявшее между эпохами, но именно это делало его уютным прибежищем для интеллектуалов и людей творческих профессий.
Собираясь, Николай машинально посмотрел на книжную полку. Среди аккуратно расставленных томов выделялась одна – "Лабиринты бытия" неизвестного автора, скрывающегося под псевдонимом А. Зеркальный. Книга, которая появилась в его жизни неделю назад, подброшенная в почтовый ящик без сопроводительного письма, с посвящением на первой странице: "Н.С.З. – когда узнаешь символ, найдёшь себя".
