Город в этот вечер тонул в непрошибаемом тумане. В глубине старого дома Рон сидел в своей полутёмной комнате, где ели дышащий огонек пламени единственной свечи оживляло силуэты на стенах. Электричества не было во всём квартале – но Рону казалось, что это даже к лучшему.
В такие минуты дружба была совсем не нужна, ведь у него был самый верный друг – пусть молчаливый, без рук и ног, но с изогнутым хвостом. Маленький чёрный комок по имени Ларсон. Он сидел рядом, и его блестящие глаза отражали всё – как две миниатюрные луны в полном мраке.
На кухне в кресле-качалке дремала бабушка, тихо покашливая во сне. Рон взглянул на дверь, тихо поднялся и пошёл на кухню. Посмотрел в пустующий шкафчик – там только хлебные крошки. Бабушка не проснулась. Осторожно открыл холодильник: на полке лежала половинка ливерной колбасы. Взял её и вернулся в комнату. Ларсон вертелся у ног, мурлыча.
– Тише, Лари, – шепнул Рон, закрывая за собой дверь.
Он сел на корточки и кормил Ларсона с ладони. Когда всё было съедено, Ларсон облизался, и они легли спать.
Наутро бабушка пришла будить Рона – тот спал крепко.
-Рон… Рональд… – хрипела бабушка.
Рон медленно приоткрыл глаза, поднялся, чтобы не разбудить Лари, и начал собираться. На улице ещё стоял мрак, и так хотелось бы остаться в кровати – если бы только он знал… Никого не будет в школе, и зачем всё это.
Чуть позже он накинул куртку и вышел на улицу. По городу разносился звон колоколов. Рано, подумал Рон. Музыка была странно торжественной, но улица казалась особенно тёмной и угрюмой, ни одна встречная душа не улыбнётся – да и чему тут улыбаться.
