– Говорит Зед Деос, младший технический специалист миссии “Олимп”. Я нахожусь на орбите Юпитера. Связь с кораблем потеряна. Микроклимат внутри скафандра стабилен, показания приборов в норме, кислород в зеленой зоне, его хватит на полтора часа минимального потребления. Полтора часа… Даже если меня хватятся на корабле прямо сейчас, разворотный маневр займет в три раза больше времени. Не знаю, зачем веду эту запись. На самом деле я уже мёртв.
Первое ощущение – тишина. Не просто отсутствие звуков, а какая-то почти осязаемая, абсолютная тишь. Ее нарушает только писк системы жизнеобеспечения. Он раздается каждые две минуты и говорит о том, что в работе моего скафандра сбоев не обнаружено.
Как странно. Этот писк всегда меня раздражал. А сейчас мне от него почти уютно.
Но стоит мне оглядеться, как все внутри холодеет. Всего несколько сантиметров пластика и металла отделяют меня от хищного вакуума Вселенной. От ее невообразимого холода, от смертельной радиации. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться – и понимаю, что кислорода в баллоне теперь осталось на один вздох меньше.
Под ногами плывет гигантский клубок извивающихся змей и спиральных пятен фантасмагорических цветов – колеблющийся мир, неверный и зыбкий. Ошеломительной прекрасный.
И чудовищный.
В начале полета я спросил Кая, будет ли научный отдел сажать на Юпитер исследовательский модуль. А Кай ответил, что вообще-то у Юпитера нет поверхности.
Кай мне не сразу понравился – на пять лет моложе, про миссию знает больше и курит в три раза чаще, чем я. Сомнительный напарник, в общем.
Помню, как я тогда удивился. Даже почувствовал пренебрежение. Если у планеты нет твердой оболочки, как она вообще может считаться планетой?
Но когда я впервые увидел Юпитер с корабля, у меня перехватило дыхание. В земных языках не найдется слов, которые могли хотя бы приблизиться к тому, чтобы описать что-то настолько огромное. Мы научились измерять и сравнивать все, что вписывается в размеры нашей планеты – но какой же крохой она показалась мне в сравнении с этим гигантом! Как будто была планетарным зародышем, которому только предстоит вылупиться из яйца и стать безбрежной газовой массой.
И теперь тот, кто посмел пренебречь величием Юпитера, попал к нему в плен.
Я оказался за бортом из-за рокового стечения обстоятельств. И обрек себя на мучительную смерть из-за собственной непростительной ошибки.
Плановое обслуживание внешних систем корабля пришлось провести на юпитерианской орбите – мы задержались там на несколько лишних земных суток, делая дополнительные фотографии для частных обсерваторий. Я как раз собирался выкурить электронную сигарету с Каем, а потом вздремнуть, когда передатчик в каюте ожил и голос капитана приказал проверить модуль связи на левом крыле.
