25 декабря.
На парковке торгового центра было необычайно тихо и безлюдно для этого времени года и этого времени суток.
Павел предполагал увидеть здесь толпы людей, яростно запихивающих в машины пакеты, взвинченных детей и уставших супругов. Предполагал услышать громкую, раздражающе бодрую новогоднюю музыку из многочисленных динамиков, объявления о распродажах, о пропажах сумок и кошельков, предупреждения, и прочие важные новости. Он заранее настраивался преодолеть эту предновогоднюю суету, нырнуть и вынырнуть с минимальными потерями. Перетерпеть охватившее торговый центр, город, страну и планету воодушевление, с которым все ждали новый календарный год. Так же как и прошлый. Невероятно просто.
Пакет с подарками неприятно бил в голень. Павел шел по бетонному полу, прислушиваясь к звуку собственных шагов. Мягкие зимние ботинки непривычно громко стучали, будто отбивая ритм чечётки. На километры вокруг не было ни души. Сзади, далеко-далеко, работник магазина собирал тележки в длинный паровозик. Слышалось дребезжание расшатанных колесиков. Далеко-далеко впереди оглушительно стучали каблуки какой-то дамы. Павел не видел ее саму, но этот мерный ритм могли издавать только остро заточенные набойки женских сапог.
Павел продолжал идти, чувствуя себя все более и более странно, как герой черно-белого фильма. На этой парковке могло произойти что-то страшное, тревожное. Собственно, казалось, оно уже происходит.
В небольшой зеленой машине метрах в пятидесяти от него открылся багажник. К звуку шагов прибавилась тихая, приятная мелодия. Мужской голос протяжно пел на итальянском «Che vuole questa musica stasera». Павел ухватил несколько слов, но больше разобрать не смог.
Из-за машины вышла девушка. Она поставила рядом с багажником тысячу шуршащих пакетов, ни один из которых не издал ни звука, и принялась планомерно засовывать их внутрь.
Музыка становилась громче. Мелодия была старой, приятной, она обволакивала, затягивала внутрь того фильма, который Павел никогда не смотрел. Что-то из новой волны, французы, итальянцы, он не понимал это странное, тревожное кино. Он стал его героем? Девушка откидывала от лица длинные рыжие волосы и продолжала складывать покупки. Павел приближался. Он лениво думал о необходимости скорректировать траекторию пути, чтобы обогнуть ее, или идти прямо и проскочить мимо пока она вталкивает очередной пакет в уже до краев заполненный багажник.
Музыка стала почти оглушительной. Другие звуки совершенно исчезли, и тележки, и острые каблуки, все исчезло, остался только бархатный итальянец и шорох рыжих волос, откидываемых от лица. Лицо девушки заволокло бледным туманом, потом ее саму, машину с пакетами, и Павла, который не успел ни подумать, ни замедлить шаг, вступая в сизое облако. Выхлопные газы от машины? Вейп, или что там выдает такой пар? Он не почувствовал запаха, не успел ухватить мысль, просто шел дальше, завороженный этим ватным беззвучным пузырем. Девушка взяла очередной пакет и сделала шаг к машине. Павел поравнялся с ней, продолжая выдерживать свой темп. Девушка вдруг замерла, как-то неестественно дернулась, повернулась к Павлу и, не мигая, произнесла:
