Норль с понятным удивлением смотрит на меня, но быстро поняв, что я специально поднимаю ставки повыше, морщит нос и говорит:
– Они здесь вообще не нужны. Слишком сильно воняют. Выставь их отсюда и хозяину прочти внушение, что не предупредил нас о таких неприятных соседях.
Это он правильно говорит. Нет смысла ждать, когда нам принесут много разных блюд и кувшинов, чтобы до нас докопались именно тогда голодные наемники, не выдержав такого соблазна. Чтобы мы вместе перебили половину посуды в трактире и раскидали жареное мясо по полу.
Тем более, тогда инициатива окажется на их стороне, придется бить гораздо сильнее и возможно, что сразу на поражение, когда они потянутся к своему оружию, висящему рядом.
Лучше сразу же внушить почтение к Великому Мастеру и просто Мастеру, которых, то есть, именно нас, можно только так и называть.
По сравнению с теми же наемниками – обычными, незамысловатыми мужиками стандартного покроя.
Наемники продолжают сидеть, переводя покруглевшие глаза с одного на другого наглецов, обсуждающих их недостатки, которых особо то и не чувствуется носом, прямо так, как будто их самих тут нет, как будто обсуждающие – бессмертные личности.
Да, не очень они такие вспыльчивые, опытные уже и жизнью побитые мужики. Среди них нет совсем молодых парней. Все в возрасте, а парочка даже в очень солидном по меркам наемничества. Не подрываются с ходу и не кидаются в нашу сторону, пытаются понять, почему слышат такое и как бы побольше взять с нас за такое неуважение и посрамление чести и достоинства.
Чтобы мы, наверно, на большее возмещение наговорили, раз у нас лошади и барахло имеются, значит нам точно есть чем заплатить за обиду.
Сначала дружно разглядывают обстановку за окнами из плохенького стекла, склеенного в рамы ромбиками, не подкрался ли незаметно сопровождающий двух дворян, не меньше, чем герцогов по поведению и понтам, путешествующих инкогнито, сильно большой отряд личной стражи с опытным и старательным палачом при нем.
Но на улице никого не видно, кроме проехавшей телеги с парой возниц, что подтверждают двое подскочивших к окнам мужиков.
Потом некоторое время изучают уже нас, в чем причина такое непомерной наглости. Может мы больны сильно заразной и неизлечимой болезнью, коварно собираемся прихватить с собой на тот свет побольше народа после близкого контакта и знакомства с кулаками наемников наших наглых рож.
Пока они относительно и неспроста тупят, Норль остается с важным видом стоять на нижней ступеньке, как бы ожидая, когда я наведу порядок и в зале перестанет вонять. Хотя и так запаха особого не чувствуется, просто несколько мужиков пахнут потом, кожей и смазкой для оружия, обычный такой аромат мужских коллективов.
