Я всегда любила вещи с историей. Не музейные пыльные артефакты, а такие, в которых живёт чья-то рука, дыхание, душа. Палантин, сплетённый крючком старой армянкой в горах. Кулон, выкованный ювелиром по эскизу, пришедшему во сне. Мир полнится невидимыми нитями – стоит только захотеть, и они сплетаются в судьбу.
У Марины, моей лучшей подруги, была своя слабость – куклы. Не просто фарфоровые феи из сувенирных лавок, а настоящие, ручной работы, с характером. Она говорила, что каждая из них как женщина: загадка, настроение, фаза луны.
За неделю до её дня рождения мне попалась реклама: «Авторские куклы. Только ручная работа». Я кликнула мышкой – и уже листала каталог. Милейшие создания, но одна… одна словно посмотрела прямо на меня изнутри экрана. Рыжеволосая девочка с глазами цвета морской пучины и улыбкой, как у той, кто знает все тайны.
В наличии её не было. Только на заказ. Я не раздумывала: внесла предоплату и стала ждать.
Куклу сделали быстро. Голубая коробка, бумага с тихим шуршанием – и она. Рыжая, кудрявая, с глазами, в которых плясали тени и блики, будто отражения волн. Я улыбнулась. Это будет идеальный подарок.
Вечером я приехала к Марине. Она, как всегда, выглядела безупречно: волосы уложены, глаза сияют. Я вручила коробку, поцеловала её в щёку.
– С днём рождения, дорогая.
Марина открыла коробку, и её лицо озарилось.
– Боже, какая прелесть! – прошептала она. – Она… настоящая красотка.
Мы вошли в её комнату. На полках шкафа стояли десятки кукол. Красивые, странные. Иногда казалось, что они дышат. Новую куклу она поставила в центр – словно это была королева бала.
Мы вернулись к гостям: вино, тосты, смех, шутки. Дом наполнился голосами и светом.
И вдруг – грохот.
Мы вздрогнули. Побежали в комнату. Полка упала. Куклы валялись на полу, а некоторые разбились. Марина побледнела. Мы молча собирали осколки, расставляли фигурки обратно. Все крепления были целы. Непонятно, почему полка упала.
Вернулись к столу. Коньяк, анекдоты, натянутый смех.
И снова – грохот. Та же полка. Та же каша из кукол на полу.
В комнате стало холодно, будто кто-то открыл окно в январскую стужу. Мы подняли полку, проверили каждое крепление. Убрали всех кукол. Оставили только новую. Рыжую.
Марина попросила нас остаться на ночь. В её голосе звучала тревога.
Мы снова сели за стол, налили по рюмке коньяку. Смех уже не был радостным. Он звенел натянуто, как струна.
И вдруг – грохот.
На этот раз кукла лежала отдельно.
Марина подняла её и ойкнула.
– Я укололась… Что это?
Из пальца сочилась кровь. Из куклы торчала игла. Мы решили распороть её.
