Глава 1. Паучий шепот за зеркальным потолком
Роскошь здесь пахла хлоркой и деньгами. Стеклянные лифты, словно капсулы из будущего, скользили вверх по фасаду отеля «Аль-Нур», отражая огни Дубая, которые мерцали, как звёзды, брошенные в бетонную бездну. На пятидесятом этаже, в люксовом номере с видом на Персидский залив, плакал младенец. Его крик был тонким, как лезвие бритвы, но звукоизоляция поглощала его еще до того, как он мог достичь ушей родителей, спящих за стеной в шелковых простынях. Они не слышали. А вот она – слышала.
Её звали Айла, но в старых свитках, написанных кровью, её имя значилось иначе – «Та, что плетёт паутину под потолком». Века назад она отказалась от лесов и болот, поняв, что истинная тьма прячется не в чащах, а в слепых зрачках небоскрёбов. Отель «Аль-Нур» стал её ловушкой для мух. Здесь, в «квартире» номер 4901, расположенной этажом ниже королевского пентхауса, она жила незаметно. Камеры её не фиксировали, горничные не запоминали, а система бронирования десятилетиями показывала, что номер «на ремонте». Колдовство стоило дорого, но Айла платила жизнями постояльцев.
Её логово напоминало гнездо паука-птицееда. Стены и потолок были покрыты паутиной, но не из нитей, а из черных прожилок – словно корни какого-то подземного чудовища проросли сквозь бетон. В центре комнаты, вместо кровати, висел кокон из теней, где Айла спала, свернувшись калачиком. Но главным был потолок. Прозрачный, как стекло, он показывал всё, что происходило этажом выше. Невидимое зеркало. Родители в номере 5001 видели лишь мраморный пол с инкрустацией золотом. Айла же видела их. И особенно – их детей.
Сегодня в пентхаусе поселились рослый шейх с женой и новорожденным сыном. Младенец, завернутый в ткань с вышитыми сурами из Корана, лежал в колыбели из слоновой кости. Айла, прилипшая к потолку внизу головой, как гигантский богомол, провела сине-черным ногтем по поверхности. Зеркало затрепетало, и между этажами возникла дымчатая мембрана.
– Спи, князёк, – прошипела она, и её голос просочился сквозь бетон, став частью ветра за окном.
Ребёнок замолчал. Из его полуоткрытого рта потянулась золотистая нить – жизненная сила, чистая, как альтернатива её собственному смрадному бессмертию. Айла втянула её, закрывая глаза. Вкус был божественным: сладковато-горький, с нотками молока и невинности. За века она научилась брать по капле, чтобы жертвы не умирали сразу, а чахли месяцами. Родители списывали это на «слабый иммунитет» или «сглаз». Современные люди верили в что угодно, кроме ведьм в пятизвёздочных отелях.
