Там, под толщей льда, спящее озеро тяжело вздыхает, похрустывает суставами, играет затекшими мышцами.
Обнаженной спиной нгуо жмется к исполинскому ледяному телу.
Холод обжигает. Не так, как ядовитая жижа, пометившая нгуо красным подтеком, – вдоль ягодицы по внутренней стороне бедра.
Эта боль – морозные иголочки вонзаются в кожу – понятная. В ней нет примеси безумия. Ледяной ожог дарит желанное ощущение: нгуо становится словно плотнее. Телеснее.
Ветер бросает в лицо едкий, назойливый дух города. Вон он: россыпь огней на горизонте, пышущий паром частокол свечек-труб. Нгуо досадливо морщится, поворачивается к ветру и городу спиной. Пальцы сами тянутся к шрамам на ледяном теле озера – нежно обвести каждую трещинку, повторить таинственный узор. Недра отзываются довольным гулом и треском. Нгуо улыбается.
Спи, озеро. Весенняя ночь коротка. Солнце – капризное дитя: едва скроется, и снова хитро лучит прищуренный глаз из-за горизонта. И все же – ночь. До долгого дня еще есть время. Впрочем, и он разбудит тебя не сразу – под расползающейся тканью льда так сладко досматривать последние сны.
***
Люди – нечастые гости на озере. Особенно сейчас, когда лед еще не вскрылся, лишь подтаял по краям. Едва уловимый запах дыма с берега подзуживает оставить родные воды, взглянуть на чужака хоть одним глазком.
«Моя задача – хранить озеро. Я просто проверю, не пакостит ли этот, пришлый, у воды», – обещает себе нгуо, соскальзывая с облюбованной льдины.
Нагое тело привычно окутывают холодные волны. Нгуо плывет. Это не обязательно: она и есть озеро, а значит, может возникнуть в любой его точке мгновенно. Но движение дарит время унять любопытство.
Порывистый ветер с берега бьет в лицо и грудь, взметывает вверх отяжелевшие от воды волосы. Волны цепляются за лодыжки, зовут: останься в озерном лоне.
«Не тревожься, далеко не уйду», – обещает нгуо, ступая на едва успевшую пригреться в солнечных лучах землю. Сворачивает в сторону низкорослого ольховника.
Под яростным напором ветра тонкий дымок стелется по земле. Нгуо держится с подветренной стороны. Так делают звери, желая скрыть запах. И люди с ружьями. Предосторожность: от нгуо вряд ли пахнет чем-то, кроме воды. Но нарушать извечные законы природы не стоит. Сейчас она охотник и двигаться должна как охотник.
Даже под защитой вросшего в землю валуна языки пламени пригибаются, жадно лижут сложенный в кучку сушняк.
Взгляд нгуо цепляется за яркое пятно – до невозможности рыжая, нелепо торчащая вверх лохматой кисточкой шапка. По спине чужака змеится светлый хвостик. И все же это мужчина, длинные волосы нгуо не обманут.
