Боковая дверь серебристого микроавтобуса плавно распахнулась и под звонкое улюлюканье на остановку вывалились два белобрысых подростка, нагруженных до такой степени, что издали они походили на пару вьючных осликов, – даже хвостики от рюкзаков, – и те имелись.
– Макс, Макс! – послышался из автобуса девичий голос. – Ты не забыл, что обещал?
Паренек в черной бейсболке подпрыгнул, чтобы огромный рюкзак переместился поудобнее. Длинный светлый вихор упал на глаза, он встряхнул головой, оглянулся и засмеялся.
– Если ты про тик-ток, то у меня расписано на месяц вперед!
Девушка выглянула из-за двери и скорчила смешную рожицу.
– Даа что вы говорите? Гигант тик-тока, тоже мне!
Парень покраснел, но из-за тени бейсболки этого никто не заметил.
– Ла-адно, – миролюбиво сказал он. – Напиши мне в телеграм. Что-нибудь придумаем. Летние каникулы нужно использовать по полной!
– Карантин же… – протянул густой басок из глубины микроавтобуса. – Чем еще заниматься?
– А я бы еще на одну смену сходил, жаль, что так быстро.
– Так, ребята, прощаемся, закрываем двери. Нам еще полугруппы развести по домам. Это вы тут, считай за городом живете, никаких пробок, – грузный водитель, красный от жары, нетерпеливо поелозил по рычагу переключения скоростей.
– Ладно, пока Макс, пока Андрюха! – раздались голоса из автобуса, дверца вернулась на свое место и автобус, шурша шинами по пыльному асфальту, откатился от остановки.
– Ну и жара, – сказал Андрей, вытирая пот со лба. – Ну что, пойдем, что ли?
Макс перекинул бейсболку козырьком назад, посмотрел на более рослого и старшего брата, который перешел в последний, 11-класс и кивнул.
– Тебе батя вчера не звонил? – спросил Макс брата.
Тот покачал головой.
– Неа, а тебе что – звонил?
Макс перешагнул через ржавую рельсу давно заброшенной железнодорожной ветки, полукругом опоясывающей довольно большой массив частной застройки, именуемый в народе «САД №9».
Он не знал, что ответить брату.
Странный вечерний звонок, прозвучавший часов в девять, уже после того как последний сигнал отбоя возвестил о конце дня и они с пацанами своего отряда собрались на прощальную вечеринку, выбил его из колеи. Он не мог припомнить, чтобы отец употреблял спиртное в таких количествах, чтобы заплетался язык и речь превращалась в набор несвязных слов.
– Макс… Максим, это ты? – прозвучал голос в вечерней тишине, нарушаемой стрекотом сверчком и едва различимым девичьим смехом. – Ничего не отвечай. Внимательно меня послушай. Очень внимательно, сынок. Это очень важно…
Макс прижал трубку к уху.
Отец говорил растянутыми словами, обрывая их на концах – так говорят очень нетрезвые люди. Голос его звучал глухо, неестественно. Макс только что перелез через перила балкона первого этажа двухэтажного корпуса детского лагеря и остановился, застигнутый звонком врасплох. Огромная красноватая луна всходила над сосновым бором и Макс, вслушиваясь в хриплый отцовский голос, зачарованно уставился на нее. Он думал о том, что Настя, девушка, с которой он тут познакомился, может не дождаться его, пока отец пытается ему что-то сказать. Что-то очень бессвязное и очень бредовое.
