НЕУЧТЁННАЯ ОШИБКА.
Секундная стрелка старого будильника поскрипывала, цепляясь за покореженный циферблат. На часах было без четверти полночь. Счастье, что этот механический раритет сохранился в подвале института, – во время первого взрыва вся электроника сдохла.
Собственно, Влад и не знал, сколько их было на самом деле – этих взрывов. Ходили слухи, что ракеты накрыли всю страну, при этом наши успели ответить противнику. Радиоактивное облако укутало саваном без малого половину планеты. Это был конец.
Сначала паника охватила столицу, потом – область. Толпы громили аптечные склады и продуктовые магазины, потом – квартиры соседей. За банку сока или пузырёк с антибиотиком могли, не задумываясь, отправить на тот свет.
Сначала правительство пыталось контролировать ситуацию, работали бригады медиков, пожарных, полицейских. Но потом лучевая болезнь подкосила ряды спасателей. Люди умирали тысячами за сутки.
Густой лиловый смог накрыл город и окрестности, одинокие факелы да редкие костры подсвечивали развалины жилых кварталов. Наступал последний день Новой эры…
Влад соорудил фитиль из консервной банки, подсолнечного масла и старого тряпья. Утром у него открылись язвы во рту и на руках. Есть было больно, и он с тоской поглядывал на ящик с тушёнкой, который успел унести из соседнего супермаркета. Тогда он рассчитывал на четверых, но все, кто уцелел вместе с ним, уже погибли.
Сколько он ещё протянет – день, три, неделю? Влад хорошо себе представлял, чем грозит полученная доза облучения. Но, вместо того, чтобы отправиться за водой, он лихорадочно схватился за карандаш и бумагу, как нельзя кстати оказавшиеся среди подвального мусора, – спешил восстановить по памяти всё, что было похоронено в компьютерах лаборатории.
До катастрофы его подразделение занималось исследованием космических лучей. И вот однажды, когда они добрались до той части спектра, где царили ультравысокие энергии, обнаружилось подавление сигнала. Теоретики это предсказывали, но когда дело дошло до практики, стало не до шуток – и без того нестройная система мироустройства зашаталась.
Какие-то неизвестные ограничения пространства влияли на спектр космических лучей, обрубая его в конкретном месте. Кроме того, распределение космических лучей наследовало кубическую симметрию. Все это до боли что-то напоминало, Владу казалось, что он вот-вот нащупает что-то важное, неспроста возникшее, а тут…
– Политики чёртовы, жлобье, питекантропы! – начал он шепотом, но потом сорвался на крик, – ради пачки водяных знаков, ради куска металла!
