В контейнере было тесно и жарко. Люди лежали на полу, жались к металлическим стенкам в тщетных попытках принять более-менее удобную позу. Единственный тусклый фонарик в руках плотного, истекающего потом мужчины едва рассеивал мрак.
Просто орбитальный контейнер не предназначен для транспортировки людей.
– Эй, Пабло! У тебя остались сигареты? – лениво спросил Хорхе, почесывая жирный бок, в который болезненно врезалось торчащее из стенки ребро жесткости. На потном животе вместе с майкой горделиво расползался легендарный Че.
– Держи… – мрачно отозвался косматый Пабло.
Пачка полетела в темноту.
– Дьявол… Куда ты ее бросил? – бормотал грузный Хорхе, шаря по пыльному полу. – Ни черта же не видно!
– Интересно, где мы сейчас? – задумчиво поинтересовался Николас. Он вертел в руках старинный крест на кожаном ремешке. Священнику, наверное, не подобает раньше упокоения отправляться на небеса. Даже бывшему. Но еще хуже было оставаться внизу – словно погребенным заживо…
– Судя по тому, что Андрес перестал блевать, падре, нас уже вышвырнуло на орбиту.
– Почему же нет невесомости?
– Это контейнер класса G, для особо хрупкого груза, – усмехнулся Мигель. – Здесь компенсаторы стоят…
– Уж не нас ли почитают за особо хрупкий груз? – закуривая, предположил Хорхе. Рядом немедленно закашлял какой-то старикан. И кто только пустил его в это опасное предприятие?
– Это вряд ли. – Мигель покачал головой. – Шурин рассказывал: их в таком скотовозе возили, что трое богу душу отдали, пока добрались… Так что нам, считай, повезло. Думаю, кэп больше трясется за то, что во второй секции…
Луч фонарика метнулся к дальней стенке. Там была крепкая перегородка с опечатанным замком и наклейкой: «Деликатесные продукты».
– Вот же сволочи, – сплюнул Хорхе. – Жратву себе за дюжину парсеков тащат… А мы, как скоты, растворимое дерьмо жрем…
И принялся, как ни в чем не бывало, уплетать лапшу из пластиковой тарелки. Рядом с ним примостился огромный, выдавший виды армейский рюкзак с припасами – словно предстояла не неделя тоскливого безделья, а серьезная и утомительная окопная война.
– Ничего, вот доберемся до Шамбалы – сами разбогатеем… – мечтательно произнес Мигель, поглаживая взъерошенную «эспаньолку».
– Что-то не очень в это верится… – ковыряясь в мультиплейере, буркнул Пабло.
– А зря, по-твоему, ввели запрет на иммиграцию? – возразил Мигель. – Все потому, что с нашим братом делиться не хотят. Шурин письмо присылал: говорит, чернорабочий на стройке у них, как наш босс заколачивает…
– Вранье – так не бывает! – бросил Пабло.