Глава 1. Привет от Старой Жизни
Я умирал от скуки. Это было даже больнее, чем тот раз, когда Ядрый Шепот из Бездны прожевал мне полтуловища. По крайней мере, тогда был адреналин. Сейчас же был только бесконечный монотонный гул голосов, сливавшийся в один раздражающий фон.
Зал заседаний Рода Годартов напоминал склеп, украшенный золотом и гобеленами. Холодный мрамор под ногами, высокий потолок, с которого на нас смотрели суровые лица предков, и десятки «любящих» родственников, чьи улыбки были острее отточенных кинжалов.
Я, Алекс Годарт, старший наследник и главный позор семьи, сидел на своем месте и старался не зевать. Мой отец, Генри Годарт, с лицом, высеченным из гранита, вел речь о «процветании Рода», «бремени ответственности» и «силе, что определяет всё». Словом, обычная чушь, которую я слышал последние двенадцать лет.
Мой взгляд блуждал по залу и наткнулся на моего младшего братца, Карла. Тот сидел, развалясь, с самодовольной ухмылкой, и его взгляд кричал: «Твое место скоро будет моим». Его мать, моя любезная мачеха Аманда, сидела рядом, и ее тонкие пальцы сжимали веер так, будто это было горло. Моё горло.
«Эх, Сандр, до чего ты докатился», – мысленно вздохнул я. Сандр. Мое имя в прошлой жизни. Имя, которое значило нечто. Имя Охотника. Того, кто дрался с тварями, от которых у этих выхолощенных аристократов волосы дыбом встали бы. А теперь я был просто Алекс. Неудачник с даром Иллюзии.
Мысль о Даре заставила меня едва заметно улыбнуться. Они все считали его бесполезным. «Игрушки для шута», – говорил отец. О, если бы они знали, какие «игрушки» я могу создавать, вложив в них крупицу души поглощенного монстра.
– Алекс! – голос отца, холодный и резкий, как удар хлыста, вернул меня в реальность. – Кажется, мои слова не удостоились твоего внимания?
Все взгляды устремились на меня. Одни – с презрением, другие – со скрытым злорадством.
– Простите, отец, – я сделал лицо наивного простака, которое оттачивал годами. – Я просто размышлял над вашими мудрыми словами о силе.
Карл фыркнул.
– О чем ему размышлять? О том, какую новую букашку он слепит из энергии? Может, покажешь нам, братец? Блоху, что ли? – он хихикнул, и несколько его прихлебателей поддержали смешком.
Типично. Глупый, как пробка, и наглый, как дворовый кот. В нем было столько силы, что он мог бы заряжать ею целый город, но мозгов хватало лишь на то, чтобы метать молнии в тренировочных манежах и запугивать слуг.
Вот тут во мне что-то щелкнуло. Охотник во мне, годами дремавший под маской послушного сына, внезапно поднял голову. Он устал. Устал от этой фальши, от этих ничтожеств, от этой жизни в золотой клетке.
