“Есть такая работа – нечисть мочить”
Глава 1.
ОХОТНИКИ: «ПАРФЮМ»
Опять ночь. Опять какая-то хуйня, а не работа. Меня, блять, как последнего лоха, дергают на другой конец города. Не «спасите, помогите, тут призрак жопу щиплет», а сухое сообщение: «Квартира 12, ул. Грушева, 16. Запах. Твой профиль».
«Запах». Ну конечно, запах. У всех этих охотников – стволы, клинки, руны ебучие. А я? А я, сука, нюхач. Депрессивный шаман с обонянием ипохондрика и социальными навыками затворника. Мой «дар» – чувствовать нечисть. Не видеть её, не слышать, а именно нюхать. Представьте, что у вас насморк, смешанный с похмельем, и вы чувствуете, как пахнет чужой страх. Вот это я. Ходячий детектор паранормального пердежа.
Подъезд, пахнущий котом и отчаянием. Лифт сраный сдох, пришлось топать на пятый этаж. По пути представлял, как какой-нибудь мужик-охотник в кожанке крутит у виска: «Ты кто такой, чтобы сюда приходить?». А я ему: «Я, дружок, специалист по вонючим привидениям. У тебя тут либо полтергейст, либо кто-то дохлую кошку в вентиляцию засунул. Пятьдесят на пятьдесят».
Дверь открыла женщина. Лицо серое, глаза в синяках. Классика жанра.
– Вам Анатолий звонил? – спрашиваю, стараясь не дышать носом. Воздух в квартире густой, сладковатый, с примесью старой пыли и чего-то… острого. Как перец, смешанный с гнилыми ягодами. Знакомый почерк. Сущность. Не призрак – те пахнут озоном и статикой. Это было что-то другое. Что-то, что гнездится.
– Да, да, проходите, – зашептала она. – Он в детской… Он не выходит три дня.
«Он». Всегда «он». Никогда «оно». Люди до последнего верят, что имеют дело с чем-то человеческим.
– Расслабьтесь, – бурчу я. – Скорее всего, сквозняк. Или с соседями разберитесь. Они, бывает, такие ароматы устраивают…
Пошел по запаху. Он вел меня по коридору, становясь гуще, навязчивее. В гостиной – вроде ничего. На кухне – пахло щами. А вот в конце коридора… Там вонь стояла такая, будто в компостной яме открыли портал в другое измерение. Дверь в детскую была приоткрыта. Из щели лился тусклый свет и этот мерзкий, сладкий смрад.
Толкнул дверь. Комната. Обои с машинками. Игрушки. И на кровати сидел… нет, не сидел. Находился паренек лет десяти. Бледный, трясущийся. А над ним клубилось ЭТО. Невидимое глазу, но для моего нюхаха – ярче неоновой вывески. Пахло от него страхом, потом, мочой и той самой гнилой сладостью – энергетическим вампиризмом в самой его отвратительной форме. Эта тварь питалась его ночными кошмарами, его детским ужасом.
– Ну здравствуй, говноед, – мысленно поздоровался я.
Парень поднял на меня глаза. Пустые. Выжженные.
